Как-то вечером после спектакля в БДТ Олег Борисов задержался в гримуборной, его жена Алла, отменная кулинарка, отправилась домой чего-нибудь приготовить, а Лобановский с женой Адой зашли в гастроном купить к столу сладкого и шампанского. В магазине они встали в очереди в соответствующие отделы. К высокому стройному Лобановскому, стоявшему последним — в дублёнке, пыжиковой шапке на голове, подошёл скромно одетый человек и вежливо спросил: «Не будете ли третьим?» Лобановский с невозмутимым лицом ответил: «Нет. Только первым». — «Ничего, к сожалению, не получится. Первый у нас уже есть».

Каждая встреча Олега и Валерия приносила обоим радость, отдохновение в их напряжённой творческой жизни. У Борисова и Лобановского было много общего — трудоголики, максималисты, однолюбы. Оба жили обособленно от толпы, от тусовок. Жизнью выдающихся творческих личностей, посторонних к ней не подпуская.

Лобановский был убеждён, что современному футболисту, и тем более футболисту будущего, недостаточно обладать высокой скоростью, мощным ударом, умением делать точные передачи. Во главу угла ставится интеллект, позволяющий мыслить на поле, с предельным пониманием относиться к тренерским установкам, органично дополнять усилия партнёров в рамках ведения командной игры. На тот момент образцом в этом плане для Лобановского был Андрей Шевченко — незаурядная личность не только на футбольном поле, но и за его пределами.

Однажды в машине, когда ехали из Ленинграда в Пушкин, Олег Борисов поинтересовался у Лобановского:

— Каким футбол будет через тридцать лет?

— Через тридцать — не знаю. Может быть, ещё такой же. А через пятьдесят, восемьдесят, сто — умным. В футбол будут играть люди мыслящие, в меру интеллектуальные.

— Такие, как ты?

— Как я или как ты. Будут литературные программы, математические. Кто первый высшую математику, высокий театр выдаст на поле, тот будет новым Пеле... Нам не дожить. Соответственно, и тренеры. Сначала — философы, потом — учителя изящной словесности, по совместительству бухгалтеры и психологи и уже только потом, в последнюю очередь, тренеры.

— Неужели это возможно? Не верится...

— Это и артистов коснётся. Людям когда-нибудь надоест на идиотов смотреть...

Книгами с Борисовым Лобановский не только обменивался — и поездом переправлял в Ленинград, а потом, когда Олег перебрался из БДТ во МХАТ, и в Москву, с оказией, — но и обсуждал, когда встречались, прочитанное. С хорошими книгами в советские времена была «напряжёнка». Борисову по случаю достался «Карманный оракул» испанского философа XVII века Бальтасара Грасиана, вышедший в серии «Литературные памятники». Олег книгу прочитал дважды. Сначала, глотая, без остановок. Потом — не торопясь, вдумчиво, останавливаясь, возвращаясь к прочитанному и снова продвигаясь вперёд. Лобановский, когда право на «Оракула» перешло к нему, обратил внимание Борисова на два момента. «Вовремя, — пишет Грасиан, — прекращай игру. Правило опытных игроков. Когда удачи громоздятся одна на другую, есть опасность, что всё рухнет. Непрерывное везение всегда подозрительно». «Васильич, — вспоминал Борисов, — аж хмыкнул от удовольствия: “Зачем же прекращать, если и так уже всё рушится?”».