Первоначальные налоговые послабления сменились в 1742 году распоряжениями о взыскании недоимок. 30 декабря 1745 года подушная подать была увеличена на 10 копеек для крепостных и на 15 копеек для государственных крестьян. Проведение новой ревизии ставило задачу сделать невозможным само существование «вольных разночинцев» — их всех надлежало непременно записать в подушный оклад, в армию, на предприятия. Резко усилились при Елизавете гонения на «безуказных» предпринимателей, которые вели свой бизнес без разрешения соответствующих коллегий. Возрождение в 1743 году магистратов и цехового устройства не облегчило их положения, поскольку эти органы находились в полном подчинении администрации, которая могла сажать бурмистров под караул.

Правительственная политика и усиление помещичьего гнёта вызвали ответную реакцию: продолжались действия разбойничьих «партий» и бегство на окраины и за границу; беглые селились во владениях польских вельмож, на южном берегу Каспийского моря строили флот персидскому шаху Надиру.

Оборотную сторону — ограничение веротерпимости — имела и официально демонстрировавшаяся приверженность православию. Указы 1741 — 1742 годов предписывали обратить все строившиеся лютеранские кирхи в православные храмы и запрещали армянское богослужение. Дважды, в 1742 и 1744 годах, объявлялось о высылке из империи всех евреев, за исключением принявших крещение. В 1742 году Сенат повелел прекратить разрешённую ранее запись в раскол; возобновилась практика взимания денег с «бородачей» и ношения шутовских кафтанов с красным воротником-козырем для раскольников (именоваться староверами им было запрещено). В ответ на репрессии в стране начались самосожжения. При этом набожная императрица вовсе не собиралась отменять отцовские законы в отношении церкви. Она оставила без последствий доклад новгородского архиепископа Амвросия с просьбой о восстановлении патриаршества и по-отцовски решительно смещала и назначала архиереев: «Ежели крутицкой пожелает на московскую епархию, то на Крутици воскресенсково архимандрита, а Платона архимандрита как от Синота написан, а Горленка, которой у Троици Святые лавры архимандрит и наместник, в Белгородскую епархию».

Усилился контроль за повседневной жизнью подданных; им занимались возникшие в 1744 году при епархиальных архиереях духовные консистории, ведавшие борьбой с ересями и расколом, а также судом над духовными лицами и мирянами. Указы Синода начала 1740-х годов запрещали устраивать кабаки близ церквей и монастырей, предписывали в храмах не вести бесед о «светских делах» и даже на торжественных молебнах не выражать громко верноподданнические чувства. Распоряжения светской власти определяли поведение на улице: чтобы «на лошадях скоро ездить и браниться не дерзали». В Петербурге и Москве было запрещено устраивать кулачные бои, содержать на больших улицах питейные дома, заводить домашних медведей, мчаться вскачь, произносить в общественных местах «бранные слова». В 1743 году власти попытались ввести цензуру: для книг с «богословскими терминами» — синодальную, для остальных — сенатскую. Появились указы о запрещении «писать и печатать как о множестве миров, так и о всём другом, вере святой противном и с честными нравами несогласном».