Молчание нарушает наш футбольный президент В. А. Гранаткин:

— Ребята, ещё не вечер! — говорит он. — Не могут же они в таком темпе играть два тайма: не роботы ведь. Попытайтесь отыграться.

Он не даёт нам никаких практических советов, тренерских установок, он только просит глазами, в которых застыли тревога и боль. Через силу Гранаткин рассказывает нам какие-то истории из прошлого, когда проигрывающая команда совершала чудо и оказывалась победительницей. Пожалуй, эти истории не очень убеждают нас, но мы видим, как Гранаткин старается помочь нам, поддержать, настроить нас на борьбу.

Мы смотрим друг на друга и неожиданно чувствуем, что ему это удалось. Никто из нас, выходя на второй тайм, не надеялся отыграться — очень уж велика была фора и слишком хорошо в тот день играли югославы, но каждый из нас в душе поклялся сделать всё, на что он способен».

Михаил Якушин обозначил проблему как тренер: «Перерыв между таймами короток. Мы с Аркадьевым прежде всего даём тактическую установку на игру против Вукаса. Стараемся подбодрить ребят».

Почему именно против Вукаса? Якушин разъяснял: «Можно сказать, что нас переиграл один футболист — центральный нападающий Вукас. Это был техничный и умный игрок, исключительно умело и точно распределявший мячи партнёрам. Ныне таких футболистов называют дирижёрами или диспетчерами. Неожиданность для нас заключалась в том, что Вукас занимал позицию сзади выдвинутых вперёд полусредних нападающих — Бобека и Митича...

Вина, конечно, лежала на нас, тренерах. Не смогли мы заранее из-за отсутствия информации подсказать защитникам, как действовать против Вукаса. Но и сами игроки, разумеется, не проявили на поле тактической зрелости. Получилось так, что оттянутого назад Вукаса вообще никто не опекал, и он умело воспользовался предоставленной ему полной свободой действий».

Остановился Михаил Иосифович в своей книге и ещё на одном важном обстоятельстве: «Во время подготовки к Олимпиаде на место правого защитника мы так и не смогли найти подходящего кандидата, и этот пост занял переведённый из стопперов Крыжевский. Центральный защитник он был, конечно, отличный. Я его ставил даже выше Башашкина, у которого тоже были немалые достоинства. Но у Башашкина не было той отчаянной решимости, какой обладал Крыжевский и которая столь необходима центральному защитнику в борьбе с соперником на последнем рубеже обороны.

А вот на месте крайнего защитника Крыжевский чувствовал себя не совсем уютно. Не хватало ему специфических навыков этого амплуа, чем умело и пользовался Зебец».