— Вот это номер.

— В конце чемпионата Бобров пообещал Чеснокову “Волгу”, если в оставшихся матчах забьёт три мяча. Тот с задачей справился. Машина-то вообще мне полагалась, но Всеволод Михайлович сказал: “Серёга, следующая ‘Волга’ — твоя. А эту я должен Юре отдать”. Денег у него не было, занял у Боброва. Н такая “благодарность”!

— Странно.

— Пристыдил я Чеснокова: “Михалыч для тебя столько сделал! Как же идёшь против него?” В ответ пролепетал: “ Растерялся я. Подошли ребята, говорят, все уже подписали...” — “Да кто — все?! Дубль?! Капличный воду мутит, на наших плечах хочет въехать в рай”.

— Не помогло второе письмо?

— Нет, к сожалению. Судьба Всеволода Михайловича была предрешена. Но и Капличный главным не стал. Бобров успел его убрать из команды, едва заварилась эта каша».

Такого рода брожение, а скорее даже бунт в спортивных командах иногда возникает, но спровоцировать подобное явление может что-то вопиющее, из ряда вон выходящее. В данном случае ничего похожего не было. Обновлённая команда поймала свою игру, одерживала победу за победой. Во главе её находился тренер, поощрявший творчество футболистов, стремившийся создать дружный игровой ансамбль, никого не подавлявший своим диктатом.

В ЦСКА тогда недовольство отдельных игроков, в силу разных причин оказавшихся вне основного состава, умело использовали в своих целях члены тренерского штаба.

Интриговали против Боброва начальник команды Владимир Агапов и первый сезон работавший тренером после окончания Высшей школы тренеров Владимир Капличный — люди, которых пригласил в команду он сам. Конечно, чужая душа — потёмки. Но выбор помощников Всеволод Михайлович явно не продумал.

Легко было бы предположить, что он мог опереться, скажем, на Валентина Бубукина, который работал в паре с Мамыкиным. Ведь он уже опытный специалист и тому же Боброву, первому своему тренеру, благодарный. Но это оказалось невозможным. Бубукин после ухода из ЦСКА отправился работать во Вьетнам и таким образом исчез с горизонта Боброва.

Что касается Капличного, то он возглавил армейскую команду близкого его сердцу Львова, затем тренировал другие армейские команды низших лиг на Украине, а осел в Киеве, где и закончил свои дни. Недоумение вызвала фраза в отклике на это событие в «Спорт-экспрессе»: «Всеволод Бобров хотел оставить его в ЦСКА, но “Капля” попросился на вольные хлеба».

Вторую отставку из ЦСКА Всеволод Бобров переживал ещё тяжелее. Он был значительно старше, имелся уже не только опыт за плечами, но и реноме, заработанное в годы работы с хоккейной сборной, да и перспективы этого состава армейцев виделись ему более привлекательными, чем прежнего.