29 сентября. Пятница.

17 гр[адусов] тепла, так что я смогла подольше побыть на своем балконе. Зубной врач Кострицкий навестил меня, попрощался перед своим отъездом в Тобольск. Он произвел очень хорошее впечатление и растрогал меня своей безмерной преданностью Ники, которого обожает. Я так расчувствовалась после беседы с ним!

30 сентября. Суббота.

Был Поляков, простился со мной, его семья уезжает домой. Он растрогал меня, сказав, с какими теплыми чувствами относился ко мне и к своей службе. Такое было вдвойне приятно услышать в наше горестное время, когда души у всех извращены и наполнены ненавистью. День выдался обычный, как и все в последнее время. Соня Д[ен] была к чаю. 17 гр[адусов] т[епла], 33 – на солнце.

1 октября. Воскресенье.

Вера Орбелиани нанесла мне продолжительный визит. У меня снова насморк, что не настраивает на веселый лад.

2 октября. Понедельник.

К великой радости, получила письмо от моего любимого Ники из Тобольска. Он описывает, как они там, бедняжки, живут. Им разрешают выходить только во двор, где они, чтобы скоротать время, устраивают всякие игры. Оттуда открывается прекрасный вид на горы и леса, которые их так привлекают. Ужасное существование и величайшая несправедливость! Получили известия о том, что эти негодяи, немцы, высадили десант на остров Эзель (Сааремаа). Поскольку я по-прежнему сижу дома, а дни похожи один на другой, стоит ли проставлять в дневнике даты, особенно если учесть, что я чувствую себя столь плохо и нахожусь на грани отчаяния. Погода прекрасная, словно в середине лета. Апрак[сина] на несколько дней отправилась к себе в Гурзуф. Единственное развлечение – визит ушного врача, который лечит и мой насморк. Ирина тоже не выходила по причине простуды, но теперь наконец-то побывала здесь, в Ай-Тодоре. Д-р Михайлов считает, что с сердцем у меня дело налаживается, тем не менее я никоим образом не чувствую себя лучше.