9 октября. Вторник.

Внезапно резко похолодало – всего 12 гр[адусов]! Была Ольга, Ксения отправилась в Ялту. Гр[аф] Ферзен вернулся из Киева и привез мне толстую пачку писем от моих любимых Аликс и Вальдемара – такой вот приятный сюрприз для меня в награду за столько месяцев тоскливого ожидания. Вид у него цветущий и довольный, поскольку он побывал в своем поместье и нашел, что там царит полный порядок. Воистину счастливый человек по нынешним временам. Потом он отправился к Орловым, мы с Долг[оруковым] проводили его немного, после чего я зашла к Ольге. Он [Куликовский] все еще выглядит плохо, но говорит, что ему значительно лучше. Затем я помчалась домой читать полученные письма. Они, правда, совсем старые, февральские, но оттого не менее желанные. Среди них оказалось 10 писем от Аликс, два – от Вальдемара, а еще от Оге, Маргрете, Луизы, Тории и многих других милых мне людей, например от Карла Роте. К завт[раку] были Ольга, Соня, Орбелиани и Сережа Кутузов – весьма милая и приятная компания. Потом я навестила Апрак[сину], которая вчера вернулась из Гурзуфа и выглядит весьма неважно. Было очень холодно – всего 10 гр[адусов], когда я возвращалась домой, – такой резкий контраст по сравнению с позавчерашней жарой. Дома наслаждалась чтением дорогих мне писем, глубоко тронувших меня. Бедн[яжка] Аликс в отчаянии, оттого что не имеет от меня известий, как и я от нее, и пишет об ужасных слухах, распространяемых о моем Ники, а в последнем, сент[ябрьском], письме сообщает только, что как раз вернулась из русской церкви, где служили панихиду. Какой ужас, стало быть, они полагают, что все это правда! Я, словно утопающий, хватаюсь за соломинку и надеюсь, что правы те, кто уверяет меня, будто они все живы и находятся в безопасности. Дай-то Бог! К обеду была Ксения, оставалась до 11 часов.