Цинлин считала себя «отчасти виновной» в смерти родственницы, погибшую женщину она часто видела во сне. Наконец, больше не в силах выдерживать кошмары, она излила душу своей подруге Синтии, которая еще ребенком присутствовала на свадьбе Цинлин и Сунь Ятсена. Письмо получилось откровенным, гневным и резким, Цинлин осуждала зверства, которые творились вокруг. Она не стала просить Синтию уничтожить это письмо. Написанное в феврале 1971 года, оно фактически представляло собой протест Цинлин; «культурная революция» довела Красную сестру до последней черты[606].

В этот непростой период Цинлин прекратила видеться и с двумя приемными дочерьми. Старые слухи об отношениях Цинлин с их отцом, Суй Сюэфаном, всплыли на поверхность и на этот раз звучали громко и официально. Воинствующие активисты публично обвиняли Цинлин в том, что она заваливала Суй Сюэфана подарками, одеждой и даже подарила ему фотоаппарат, который тогда еще считался предметом роскоши. Цинлин пришлось оправдываться в письме к властям в октябре 1969 года: «На самом деле одежду предоставило ему правительство, когда он сопровождал меня во время моих официальных визитов за границу. Я не заказывала для него ни одного предмета одежды. От себя лично я подарила ему только фотоаппарат»[607].

Официальные лица вновь пришли к выводу, что искать в лице мадам Сунь врага не стоит. В начале 1970 года Цинлин впервые за несколько лет встретилась со своими приемными дочерьми. При виде девочек-подростков у нее защемило сердце. Иоланда теперь была выше Цинлин, а ступни у нее были такие большие, что она носила мужскую обувь. Цинлин ощутила любовь к детям еще сильнее, чем когда-либо. После этой встречи девочки окончательно переселились к ней[608].

В стране разразился кризис в сфере образования: китайские дети ходили в школу только для того, чтобы клеймить учителей, драться с хунвейбинами из других отрядов и валять дурака. Теперь же Мао Цзэдун решил распустить «красных охранников» и отправить их в деревни – заниматься сельским хозяйством. Такое будущее ожидало большинство провинциальной молодежи. Цинлин твердо решила избавить от него «дочерей». Используя свои связи, она смогла пристроить девочек в армию – это было доступно исключительно детям элиты. В армии Иоланда училась на танцовщицу, а Юнцзе работала в госпитале.

В сентябре 1971 года произошло очень важное событие. Маршал Линь Бяо, близкий соратник Мао Цзэдуна во времена «культурной революции», годом раньше выступивший против Мао, попытался бежать из Китая и погиб в авиакатастрофе. Мао Цзэдун за утрату доверия снял со всех руководящих постов ставленников Линь Бяо и был вынужден восстановить положение официальных лиц, подвергнувшихся репрессиям. Среди тех, кому вернули его честное имя, был Дэн Сяопин – убежденный коммунист, отказавшийся сотрудничать с Мао Цзэдуном в ходе великих чисток. Обстановка в стране постепенно приходила в норму. Высокопоставленные чиновники начали открыто называть «культурную революцию» «китайским холокостом»[609]. В этой новой атмосфере Цинлин смогла высказываться свободнее. В июне 1972 года она писала своей родственнице и верной подруге: «Хорошо, что вчера вечером я хоть немного смогла поделиться с тобой своими размышлениями. Революция действительно выталкивает на поверхность вредные элементы, но вместе с тем в жертву принесено столько хороших[610] жизней! Способных кадров!»[611] Это подчеркивание убедительнее любых слов говорит о силе ее чувств.