Он был воплощением щедрости, если она требовалась для правого дела. Ссоры в отряде прекращались, и весь отряд собирался вместе, чтобы иметь удовольствие остаться в его компании и быть рядом с ним, ради его товарищества, помощи, привычек, веселости и того, что он всех и каждого учил вести честную игру.

В общем, он оставил за собой толпу покинутых ребят, которые все время ждут его писем и его возвращения».

Лоуренс хохотал от души: «Это портрет святого, — замечал он, — но смешного святого…»[966]

Затем он сам добавил несколько экстравагантных физических подвигов к тем, что Грейвс приписал ему по слухам, и вернул гранки.

Публикация книги должна была поторопить публикацию труда, о котором уже давно заявил Лоуэлл Томас — и который Лоуренс получил в том же году. Материал его был материалом проводимых им конференций, разделенным на главы, как приключенческий роман. «Современный арабский рыцарь», «Как ученый стал военным», «Взятие древнего морского порта царя Соломона», «Лоуренс, разрушитель поездов», «Ауда, арабский Робин Гуд», «Рыцари черных шатров», «Битва бедуинов в городе теней», «Под маскировкой за линию фронта»… Но письмо блестящего журналиста Лоуэлла Томаса, каким бы увлекательным оно ни было, было менее плодотворным, чем его красноречие; казалось, его персонаж воплощался в романе с помощью фактов. И тем не менее, Лоуренс, которому не нравилась эта книга, рядом с которой книга Грейвса казалась ему очищением, понимал, что все эти фанфары теперь прибавились к вопросам Грейвса, апеллирующим к тайному и одинокому голосу «Семи столпов»…

2 февраля (1928 года) он обнаружил в «Дейли Экспресс» статью, которую вернул главному редактору с примечаниями:

«РЯДОВОЙ АВИАЦИИ ШОУ Славе, связанной с именем полковника Т. Э. Лоуренса, «некоронованного короля Аравии», могут позавидовать многие честолюбивые люди. Эта слава появилась задолго до того, как он стал рядовым авиации Шоу, и увеличилась в тысячу раз после его исчезновения из мира интеллектуально равных ему людей». Вот пускай ее и забирают. Всего в тысячу? Господи боже. какой провал. Есть ли у меня мир интеллектуально равных мне людей? Ну и компашкой мы выглядели бы. «БЕЗ ЧВАНСТВА Корреспондент посылает мне некоторые интересные подробности о жизни, которую ведет этот голубоглазый мечтатель, внешне похожий на мальчишку. он пробыл в лагере авиации под карачи последние двенадцать месяцев и кажется совершенно счастливым. Другие любят его, потому что в нем нет «чванства», и не обижаются, что он отказывается сопровождать их в редких поездках в Карачи». ! Не думаю. Вот это «глубокое размышление». Будь во мне хоть сколько-нибудь чванства, они вышибли бы его у меня из того, что среди них именуется «черепушкой». Чванство — очень дорогостоящая и опасная вещь для легковесов. «ЗОВ ПУСТЫНИ Он никогда не посещает Карачи. Вместо этого он уходит, когда свободен от своих обязанностей, на край пустыни, с карманом, полным сигарет, приобретенных из его дневного заработка, составляющего немного шиллингов. Там он беседует с деревенскими жителями и присоединяется к их глубоким восточным размышлениям». «Край пустыни». Да мы там в самом центре пустыни! Только, к несчастью, я никогда не курил! 3 шиллинга, может, и немного: если так, то слишком немного. Не зная ни слова ни на одном из индийских языков; но, предполагаю, они говорят по-английски, если тут есть деревня. Я ни одной не видел. Вот чушь. Деревенские жители всех стран сосредоточены мыслями на тех частях своих тел, которые находятся, по арабской поговорке, между пупком и коленом. Еда и секс: а я не размышляю, тем паче глубоко, ни об одном из них. Дорогой Блюменфельд, скажите вашему юному дарованию, что это полный провал. Я и во сне лучше бы написал. Однако надеюсь, он удовлетворится тем, что забудет об этом. Я обещаю за это не писать небылиц о нем. Индия, во всяком случае — Карачи, — это куча пыли. Карачи — читай Драй-роуд, семь миль от города, где находится наш аэродром. Я не выходил из лагеря с тех пор, как попал сюда, так что размеры кучи пыли, о которой (около которой и среди которой) я все это говорю — одна миля в длину и миля с четвертью в ширину. Если это подлинный образчик Индии, то с таким же успехом и Англии. Климат удивительный. Никогда не бывает достаточно жарко для шлема и достаточно холодно для шинели. Если авиация когда-нибудь доставит его в Англию, бедной старой Ривьере крышка. Двенадцать месяцев весны в итальянском духе! Не будучи большим поклонником Италии, я буду наслаждаться своим пожизненным заключением в Англии, когда добрые боги вернут ее мне в 1931 году. Это будет действительно хорошо. Плевать на снег, дождь, ливень и мороз. Если кто-нибудь еще напишет обо мне книгу, я убью его, безболезненно и естественно, но очень быстро. Я тоже не стану писать еще одну книгу о себе. Это «Восстание», между прочим, принесло 7000 фунтов владельцу авторских прав, и это был не я! Неплохой успех. Теперь этому конец. Пожалуйста, напоминайте вашим волкам каждый год первого числа, что «полковник Лоуренс» находится в черном списке «Дейли Экспресс», и о нем нельзя упоминать никогда: в этом случае, поверьте, искренне ваш, Т. Э. Шоу».[967]