«Мне внушает серьезную тревогу возраст месье де Ля Форса, но что здесь можно поделать. Король лучше всех знает военные кадры. Даже если он объедет все свое королевство, то, с моей точки зрения, все равно не найдет таких военных, каких желательно было бы иметь».
Конечно, в ходе войны «такие военные» нашлись, и были они молоды и талантливы, но до поры до времени кардиналу пришлось доверять старым полководцам, о которых он, за редким исключением, был весьма невысокого мнения.
По большому счету пока у Франции было лишь одно несомненное преимущество – ее выгодное положение. Страна была хоть и велика, но компактна, и это создавало возможности для быстрой переброски войск с одного фронта на другой. Противник же, напротив, был разобщен. Испания, Нидерланды, Германия и Северная Италия находились далеко друг от друга и не имели связующих переходов, что не давало вражеским армиям возможности объединиться. К тому же Габсбурги вынуждены были вести борьбу на собственной территории: со шведами, с германскими протестантами, с голландцами…
Было у Франции и еще одно важное преимущество. О нем Генри Сент-Джон, виконт Болингброк, в своих «Письмах об изучении и пользе истории» пишет так:
«Он (Ришелье. – Авт.) имел двойное преимущество, вступив в войну на столь позднем этапе: ввод свежих войск против утомленного и почти выдохшегося противника и преимущество, вытекавшее из того, что, уступив нетерпению друзей, нуждавшихся в помощи Франции, этот государственный деятель получил возможность выставить те требования и заявить те претензии – во всех договорах с Голландией, Швецией, с князьями и государствами Империи, – на которых он основывал будущее возвеличение Франции».