Редактору журнала «Путь»:

Будучи полностью согласна с утверждением, что врагов нужно прощать, я тем не менее не теряю права «обратиться к кесарю». И в своём обращении, в данном случае к Закону, а не к Императору, я могла бы последовать заповеди о прощении, но ради защиты имени моего покойного друга и безопасного будущего теософов я требую в Суде этой страны ответа от тех, кто, утратив чувство справедливости и правоты, считает допустимым публиковать порочащие и безосновательные сплетни в печатных изданиях.

В течение пятнадцати лет я спокойно наблюдала со стороны за тем, как моё доброе имя терзают газетные сплетники, с восторгом смакующие подробности личной жизни известных людей… Но на этот раз крупная ежедневная газета в Нью-Йорке, не располагая подлинными фактами, перед лицом общественности бросает множество обвинений в мой адрес, большинство из которых были опровергнуты более десяти лет назад. Однако, поскольку одно из них бросает тень на мой нравственный облик и порочит имя почившего старого друга семьи, оставаться в стороне стало невозможным. Поэтому я поручила своим адвокатам в Нью-Йорке подать жалобу на нью-йоркскую газету «Сан» за клевету.

Это ежедневное издание упрекает меня в принадлежности к обществу полусвета в 1857-м или 1858 г. и неподобающей связи с принцем Эмилем Витгенштейном, от которого, как утверждает газета, у меня был незаконнорождённый сын. Первая часть этого обвинения настолько нелепа, что над ней можно лишь посмеяться, но вторая и третья выставляют на всеобщее порицание других людей. Принц Витгенштейн, ныне покойный, являлся давним другом моей семьи, и я видела его в последний раз, когда мне было восемнадцать лет. До самой его кончины я поддерживала постоянную переписку с ним и его женой. Он приходился двоюродным братом покойной Императрице России, и кто бы мог подумать, что к его надгробию пристанет грязь от современной нью-йоркской газеты. Чувство долга обязывает меня отразить это оскорбление, нанесённое ему и мне, также я должна защитить честь всех теософов, которые руководствуются в своей жизни учениями теософии; об этом я взываю к Закону и суду моих американских собратьев. Я отказалась от верноподданничества русскому царю в надежде на то, что Америка сможет защитить своих граждан; так пусть эта надежда не окажется напрасной.