В другой раз я съездил в индустриальный центр Днепропетровск. Более всего меня поразил недостроенный университетский комплекс, превосходящий все, что имелось в Германии, и не оставлявший никаких сомнений в намерении Советского Союза выйти в лидеры в области науки и техники. Я также посетил электростанцию в Запорожье, взорванную русскими. Огромной строительной бригаде пришлось не только отремонтировать плотину, но и установить новые турбины. Русские перед отступлением перекрыши подачу масла в работавшие на полном ходу турбины, механизмы без смазки раскалились и в конце концов истерлись, превратившись в бесполезную груду металлолома. Картина того, что может совершить один-единственный человек поворотом рычага, доставила мне немало бессонных часов, когда я узнал о намерении Гитлера превратить Германию в бесплодную пустыню.

Даже в Ставке Гитлер сохранил привычку трапезничать в кругу ближайших соратников. Но если в рейхсканцелярии за столом преобладала партийная униформа, то здесь фюрера окружали генералы и штабные офицеры. В отличие от роскошно обставленной столовой рейхсканцелярии эта скорее напоминала привокзальный ресторан провинциального городка: стены обшиты сосновыми досками, окна как в обычных казармах, длинный стол персон на двадцать, простые стулья. Гитлер занимал место у окна в центре стола, Кейтель садился напротив, почетные места слева и справа от фюрера предназначались для вечно сменявшихся посетителей. Как и прежде в Берлине, Гитлер нудно разглагольствовал на свои любимые темы, оставляя гостям роль молчаливых слушателей, однако он явно чувствовал себя скованно в присутствии людей, с которыми не был особенно близок и которые стояли выше его и по происхождению, и по образованию, и изо всех сил старался произвести на них впечатление[137]. Таким образом застольные беседы в Ставке фюрера были значительно интеллектуальнее разговоров в рейхсканцелярии.

В первые недели наступления мы восторженно обсуждали быстрое продвижение наших войск по южнорусским равнинам, но через два месяца лица обедающих стали печальными, да и Гитлер уже не был так самоуверен.

Да, наши войска заняли нефтяные промыслы Майкопа, передовые танковые колонны сражались вдоль Терека и пробивались к Астрахани и южной Волге по степному бездорожью, но наступление явно потеряло темп первых недель. Интендантские службы не поспевали за наступавшими армиями. Давно иссякли запчасти для танков, подходили к концу боеприпасы. Хуже того, ежемесячный выпуск вооружений не соответствовал нуждам столь крупномасштабного наступления — мы производили тогда в три раза меньше танков и в четыре раза меньше артиллерийских орудий, чем в 1944 году. Износ боевой техники на таких огромных расстояниях был колоссальным. По нормам испытательного полигона в Куммерсдорфе, гусеницы и двигатель тяжелого танка нуждаются в ремонте через каждые 650–800 километров.