По сей день я радуюсь тому, что сумел осуществить свое намерение и повидать Гитлера в последний раз. Несмотря на все наши противоречия, это было достойным завершением двенадцатилетнего сотрудничества. Правда, покидая Вильснак, я действовал по наитию, не до конца понимая, что же движет мною. Перед отъездом я написал несколько строк жене, чтобы приободрить ее и уверить в том, что я вовсе не собираюсь разделить судьбу Гитлера. Километрах в 90 от Берлина дорогу заблокировал поток машин, направлявшихся к Гамбургу: лимузины и старые драндулеты, грузовики и автофургоны, мотоциклы и даже берлинские пожарные машины. Пробиться через десятки тысяч машин было совершенно невозможно. Для меня до сих пор остается загадкой, откуда для них вдруг взялось горючее. Может быть, его припрятывали долгие месяцы на самый крайний случай.

Из дивизионного штаба в Кирице я позвонил на берлинскую виллу, где, по моим сведениям, томился доктор Брандт в ожидании исполнения смертного приговора. Однако выяснилось, что по особому распоряжению Гиммлера его перевезли в Северную Германию. До Люшена мне не удалось дозвониться. Тем не менее я не отказался от своего намерения и предупредил одного из адъютантов Гитлера, что, возможно, прибуду в Берлин во второй половине дня. В штабе я узнал, что советские армии быстро наступают, но окружения Берлина пока не ожидается; аэропорт Гатов на берегу Хафеля пока еще контролируется нашими войсками. Так что мы с Позером поехали на большой испытательный аэродром в Рехлине. Здесь меня хорошо знали, ибо я присутствовал на многих летных испытаниях, а потому мог рассчитывать на самолет. С этого аэродрома стартовали истребители, атаковавшие на низкой высоте советские войска к югу от Потсдама. Комендант аэродрома охотно предоставил в мое распоряжение учебный самолет до Гатова, где для нас уже стояли наготове два одномоторных разведсамолета «шторьх» с малой посадочной скоростью. Пока шла предполетная подготовка, я изучал по штабным картам позиции русских войск.

В сопровождении эскадрильи истребителей мы летели на юг на высоте более 900 метров в нескольких километрах от зоны боев. Видимость была прекрасной. С высоты битва за столицу рейха выглядела вполне безобидно. После полутора столетий спокойствия Берлину вновь грозила оккупация вражескими войсками, но сражение разворачивалось на фоне поразительно мирного пейзажа на дорогах, в деревнях и городках, которые я так хорошо знал по своим бесчисленным поездкам. Мы видели лишь вспышки артиллерийских залпов и разрывы снарядов, словно чиркали спичками, да горевшие строения ферм. Правда, вдали, на восточной окраине Берлина, пелену тумана разрывали клубы дыма, но отдаленный грохот сражения тонул в реве мотора нашего самолета.