ВОПРОС: – В какой колонне вы шли?
ОТВЕТ: – В колонне Куйбышевского района.
ВОПРОС: – А какое место в этой колонне занимали?
ОТВЕТ: – Я находился на правом фланге и прошел Красную площадь в 50–60 метрах от Мавзолея.
При движении через Красную площадь в колонне чувствовалась большая уплотненность рядов, и я убедился, что при таком положении произвести выстрел очень трудно. Кроме того, я обратил внимание, что вдоль всей площади выставлена плотная стена охраны из военных»478.
По свидетельству Василенко, следователи его спрашивали: «…бывал ли он на Красной пощади?» и к ответу – «…бывал, на майских и ноябрьских демонстрациях как преподаватель, вместе с университетом» – в протоколе добавляли: «…изучал место возможного покушения». Возникала даже нелепая версия, что террористы подумывали о возможности взорвать на Красной площади атомную бомбу…
Первый этап следствия длился, начиная с ареста Даниила Андреева, тринадцать месяцев.
10. Лефортово
10. Лефортово
Лефортовскую тюрьму открыли по соседству с Алексеевским военным училищем в год убийства террористами Александра II. Тюрьма предназначалась для осужденных военным трибуналом. Она расширялась до революции, достраивалась после нее, став следственной тюрьмой «органов», менявших аббревиатуры, начиная с ОГПУ. Лефортово славилось пытками и карцерами. В советское время страшнее ее считалась только Сухановка, следователями усмешливо называемая «дачей», где пытали еще серьезнее.
Алла Александровна вспоминала Лефортовскую тюрьму с ужасом:
«…страшное, чудовищное место. Камеры маленькие, больше трех человек втиснуть туда было немыслимо. Серый цементный пол, коричневые стены и черный потолок, двери железные. В камере унитаз, рядом раковина – все черное. Высокие потолки, напротив двери – окошко. Моя койка была как раз под ним, но даже если я на нее вставала, то до окна не дотягивалась. Окна забраны “намордниками”. Света попадает совсем чуть-чуть, и в камере круглые сутки горит голая лампочка.
Приезжающих в тюрьму встречали старый сад и дивный фасад здания екатерининского времени с большими колоннами, но таков только фасад»479.
Три соединенных тюремных корпуса располагались буквой К. На перекрестье коридоров с камерами стоял надзиратель – регулировщик с двумя флажками, который следил, чтобы заключенные не встретились, и когда из какой-то камеры выводили заключенного – «щелкал» флажками. Сразу закрывались «кормушки» (на Лубянке двери были глухие) – окошечки в дверях камер, куда слабо доносился звук шагов: цокали по железу подковки каблуков конвойных, скребли и шаркали подошвы узников. Три сквозных этажа, камеры выходят на галереи, между ними перекинуты мостки, между этажами железные лестницы, проемы затянуты сеткой – вниз не броситься.