Взглянем теперь на постановки оперы «Моисей и Аарон» в послевоенные годы. До войны это произведение не было поставлено. Первое представление состоялось только в 1950-е годы: в 1954 году в концертном исполнении в Гамбурге и в 1957-м – первое исполнение на оперной сцене в Цюрихе.

В книге Нормана Лебрехта «Maestro myth» рассказана история постановки в Зальцбурге в 1988 году. Он приводит слова непоименованного английского критика:

«Показывая еврейскую расу в шёнберговской опере „Моисей и Аарон“ в таком примитивном виде, близком к нацистским карикатурам, что имело особый привкус в вальдхаймовской Австрии, стало „незафиксированным погромом“. Действие на сцене происходило на осквернённом еврейском кладбище. Евреи с филактериями и в молитвенных покрывалах носили требуемые нацистами жёлтые звёзды, изображали сексуальные оргии, преклоняясь перед Золотым тельцом. Это ещё более усиливало расистскую пачкотню…»

«Показывая еврейскую расу в шёнберговской опере „Моисей и Аарон“ в таком примитивном виде, близком к нацистским карикатурам, что имело особый привкус в вальдхаймовской Австрии, стало „незафиксированным погромом“. Действие на сцене происходило на осквернённом еврейском кладбище. Евреи с филактериями и в молитвенных покрывалах носили требуемые нацистами жёлтые звёзды, изображали сексуальные оргии, преклоняясь перед Золотым тельцом. Это ещё более усиливало расистскую пачкотню…»

Далее, критик, как бы убоявшись своих собственных мыслей, пишет:

«Такое толкование партитуры, не могло быть, очевидно, намеренно антисемитским, поскольку постановка была горячо поддержана дирижёром евреем Джеймсом Левайном. Левайн уже много лет является „любимым сыном Зальцбурга“. Постановка была воспринята негативно, многие просто уходили из зала театра. Левайн, как обычно загадочный, никак не прояснял своей вовлечённости. Или он искал случая надсмеяться над прошлыми нацистами и их преступлениями? Или просто показал свой плохой вкус? Или, лучше сказать, помогал очистить историю на сцене от разрастания того зла, которое больше полувека назад разрушало синагоги и евреев убивало на улицах? Всё это могло быть убедительным из-за музыкальной интерпретации Левайна, когда он избавил шёнберговскую партитуру от острых углов и представил её как ценное сочинение позднего романтизма».

«Такое толкование партитуры, не могло быть, очевидно, намеренно антисемитским, поскольку постановка была горячо поддержана дирижёром евреем Джеймсом Левайном. Левайн уже много лет является „любимым сыном Зальцбурга“.

Постановка была воспринята негативно, многие просто уходили из зала театра.