ЗИНГЕР. На даче – дача вообще играла огромную роль, я про дачу по сути еще и не начинала рассказывать – на даче непременно слушались «голоса». Дедушка слушал «Спидолу», и все присутствовали. И вообще, разговоры о политике велись при ребенке постоянно.

ГОРАЛИК. Прекрасно же?

ЗИНГЕР. В общем-то, я не уверена, что так уж в самом деле прекрасно. Взвешенность восприятия, которая могла быть у взрослых, у меня отсутствовала напрочь. Для меня все было очень остро и требовало действия. И почему этого действия не последовало? Вероятно, я просто с нужными людьми в тот момент совсем не была знакома, а позже появились другие приоритеты. И я помню, как я терроризировала мать, а она меня пыталась отговаривать и приглашала своих знакомых, которые на меня должны были повлиять.

Помню еще одну городскую олимпиаду, на сей раз по истории, для которой я писала работу про декабриста Михаила Лунина, тоже все больше про внутреннюю свободу распространялась. И был какой-то странный опросник, в котором я, бравируя, на вопрос «Кем вы хотите быть?» (предполагалось, что историком или учителем истории) ответила: «разнорабочим». Я очень живо это помню, все происходило, между прочим, в казематах Петропавловки. И помню нашу компанию трех девочек, которые прошли на эту городскую олимпиаду. Кстати, та, что получила первое место, действительно, стала историком. Она писала о Трубецком и оправдывала его невыход на площадь.

А борец из меня не получился. Я по природе своей не борец и не способна ценить то, что может достаться с боем. Зато я умею любить то, что дается даром, в подарок. И радоваться этому.

Может быть, я перебрала в юности бунта и борьбы. В детстве я тоже не была борцом. Когда мой дядюшка, пытаясь научить меня плавать, без предупреждения убрал свои поддерживавшие меня руки, я тут же камнем пошла на дно. Помню свое праведное негодование: было бы только справедливо, если бы я утонула после такого предательства. Сколько лет мне тогда было? лет 6–7, еще до школы.

Единственный вид борьбы, в котором я иногда упражняюсь, – это борьба с собой. Вольная борьба. Тут я тоже не большой герой, но и уступать себе не хочу, так что иногда случается побеждать. И поскольку внутри это как бы само собой происходит, то и радует. Что же до внешнего, то я научилась только двум вещам: игнорировать его или противостоять ему.

ГОРАЛИК. На фоне этой учебы с жизнью происходило что? Вообще – сколько времени вы провели в Театральном?

ЗИНГЕР. Три года, после этого я ушла. Я жила вместе с сокурсницей на улице Моховой как раз рядом с институтом в комнате, которую нам обеим снимали родители. Комната была в очень странной, очень смешной коммуналке. Иногда я ходила на занятия, иногда в библиотеку.