Как поверить в искреннее благочестие такого человека? И в «песенники» попадали куплеты, в которых Расин выведен в виде человека, который хотел разбогатеть с помощью стихов, но, неудовлетворенный результатом,

А к одному из куплетов было сделано следующее примечание:

«Поскольку Король Людовик XIV стал тогда очень набожен, Двор полнился лицемерами, которые притворялись людьми благочестивыми, чтобы угодить Государю и тем увеличить свое состояние».

А другой сатирик подавал язвительный совет Расину в стихах, озаглавленных: «На то обстоятельство, что Жан Расин, дворянин на обычной службе при особе короля, член Французской Академии, объявлял повсюду, будто он сожалеет о том времени, которое употребил на сочинение своих трагедий, из угрызений совести, испытываемых им от того ущерба для нравов, что могли причинить его стихи».

Того же мнения придерживались и наблюдатели более серьезные и беспристрастные. Иезекиил Шпангейм, посланник курфюрста Бранденбургского во Франции, писал: «Господин де Расин перебрался из театра ко Двору, где стал искусным придворным и даже святошей. Достоинства его драматических сочинений не сравнятся с теми талантами, кои он развил в себе в этих местах, где он играет самые разнообразные роли. То он рассыпается в любезностях прилюдно, то осуждает и негодует наедине, то распутывает все интриги, в которые его вмешивают; но главная его роль – ханжа; он всегда старается держаться тех, кто первенствует в набожности. Янсенизм во Франции уже вышел из моды; но чтобы казаться более порядочным человеком и более возвышенной душой, он непрочь прослыть янсенистом. Это не укрылось от глаз и ему вредит. Он очень важно рассуждает об ученых вещах; он произносит свои суждения с должной скромностью, что производит благоприятное впечатление. Он хороший эллинист и латинист; французский его язык чистейший, порой изысканный, порой самый обыкновенный, и всегда исполненный новизны. Не знаю, заслужит ли господин Расин такое же признание в истории, как в поэзии, но сомневаюсь, чтобы он был правдивым историком. Он хотел бы, чтобы его считали способным оказывать услуги, но у него нет ни желания, ни возможности это делать; довольно и того, если он сумеет продержаться сам. Для человека, вышедшего из ничтожества, он неплохо усвоил придворные манеры. В обществе комедиантов он набрался дурного тона, но сумел исправиться и получил доступ повсюду, вплоть до изголовья Короля, где он имеет честь порой читать вслух; это он делает лучше кого бы то ни было. Будь он проповедником или актером, он превзошел бы всех и на том, и на другом поприще».