Деятельность Петра Алексеевича в Лондоне, по всей видимости, еще больше разозлила швейцарское правительство, и так уже с растущим неудовольствием взиравшее на активность русского эмигранта-анархиста. 23 августа 1881 года Федеральный совет принял решение запретить ему пребывание на территории Швейцарии, ссылаясь на 70-ю статью конституции, в которой говорилось о высылке иностранцев, угрожающих «внутренней или внешней безопасности Конфедерации». Приказ покинуть территорию страны был вручен ему вскоре после возвращения из Лондона. В качестве обоснования для такого обвинения приводились аргументы о том, что Кропоткин, получив убежище в стране под фальшивым именем Левашова, в издаваемых им газетах и выступлениях перед рабочими подстрекал людей к захвату чужой собственности и низвержению существующего порядка. Припомнили ему власти также речи и воззвания в поддержку «народовольцев», убивших русского царя, и активное участие в Лондонском конгрессе. Пусть все это не смогло нарушить внутреннее спокойствие самой Швейцарии, заявляли власти, но привело к ухудшению ее отношений с другими странами и, соответственно, не может быть терпимо[851].

«Я только что приехал к жене, которая жила тогда в горах недалеко от Элизе Реклю (в Шезиере. – Авт.), – вспоминал Кропоткин, – когда мне предложили покинуть Швейцарию». На несколько дней он вернулся в Женеву, где сдал квартиру, разобрал книги и бумаги. «Мы отправили наш небольшой багаж на ближайшую железнодорожную станцию, а сами пошли пешком в Эгль, наслаждаясь в последний раз видом на горы, которые мы так любили. Мы перебрались через горы напрямки и много смеялись, когда убеждались, что „прямой путь“ заставлял нас делать большие обходы. Наконец мы спустились в долину и пошли по пыльной дороге… Жена моя собиралась сдавать в Женевском университете последние экзамены на степень бакалавра естественных наук. Поэтому мы поселились в маленьком французском городке Тононе, лежащем на савойском берегу Женевского озера, где и прожили месяца два»[852].

С какими чувствами покидал 30 августа Кропоткин Швейцарию, которую успел полюбить? О его настроениях и ощущениях дают представление строки песни, сочиненной позднее, в 1895 году, другим анархистом, высланным из альпийской страны, – итальянцем Пьетро Гори (1865–1911). В ней повествуется о том, как «странствующие рыцари» покидают «сладкую, благодатную землю»:

Кропоткин и его товарищи видели в этом изгнании результат давления, прежде всего со стороны Российской империи. В статье о высылке Кропоткина в Le Révolté от 3 сентября отмечалось: «Итак, Гельветическая Республика поставила себя на службу имперских полиций; она изгоняет за пределы своих границ человека сердца, которому вменяет в преступления то, что он действовал как революционер в России, говорил как социалист в Англии и высказывался о судьбе капитала и государства в „Le Révolté“. Эта высылка вредит не столько нашему другу, сколько жандармам. Конфедерация демонстрирует, что она утратила свою свободу, что она поставила себя в число слуг, готовых на все… Легенда Гельвеции, прощай!»[854] Уже 27 августа в Женеве прошел митинг против изгнания Кропоткина.