Е. Л.: Мы не готовы, я не обольщаюсь. Трудно об этом говорить конкретно, можно порассуждать, конечно, кто как будет действовать… Я могу судить только, как это будет воспринято народом. Могу точно сказать, что народ будет сейчас пассивен, потому что последние пассионарии, я думаю, в Белом доме сгорели.

Д. А.: Народ пассивен не по этой причине, а потому что, во-первых, плохо понимает обстановку, во-вторых, не дошёл ещё до ручки, а в-третьих, у него нет вождей и чёткой организации. В 17-м году в этом смысле было гораздо проще.

Е. Л.: Разумеется, но самое главное — это то, что нет пассионариев. Пассионарии — это те комиссары, которые возглавляют полки. Их в настоящий момент настолько мало, что для того, чтобы собрать хотя бы минимальную партию, нужно я не знаю какие прилагать усилия. А для того, чтобы они появились, необходимо, чтобы идея выкристаллизовалась в чёткую идеологию, как у коммунистов перед 17-м годом. И должна быть создана определённая иерархия по типу армейской. Этим мы сейчас и занимаемся, мы создаём новые кадры на местах, мы создаём новых лидеров, которые способны вокруг себя группировать людей. И они находятся! Первый раз, когда мы, собственно, начали это дело, я иллюзий не питал, я считал, что наше дело проигрышное. Когда я сделал своё первое коммунистическое заявление, это вызвало шок, от нас сразу больше половины «интеллектуалов» — хлоп! — и откатились. Но тут же начались звонки. Звонили от солдат в казармах до ветеранов: «Молодцы, ребята, только держитесь, вы молодые, на вас вся надежда». В Ленинграде ко мне приходили ребята из фонда Романова, которые ищут могилы незахороненных солдат, на свои средства хоронят, пожимали руку… Люди идут на наши концерты и идут не музыку слушать, а ради определённой энергии, которую они у нас на концертах получают. Я думаю, то, что мы собираем залы в наше столь «неконцертное» время, свидетельствует, что всё не так плохо. Процесс пошёл.

Д. А.: Пассионарных людей всегда очень мало, а сейчас и говорить нечего. Надо, чтобы за нами пошли люди не только активные, а чтобы из очереди вышли, чтобы вышли те, которые привыкли лежать на диване и смотреть телевизор.