Сюжет картины состоит из трех пластов.

Главный из них – цитаты из текстов Достоевского «от первого лица» с отчетливо православной коннотацией; за кадром их произносит артист Владимир Заманский. Первый титр сообщает: «В фильме звучат фрагменты из писем, дневников и статей гениального русского писателя-пророка Федора Михайловича Достоевского». Замечу: вопреки титру звучат также и цитаты из романа «Братья Карамазовы». На текстовые фрагменты нанизывается изобразительный ряд. Выбор высказываний писателя строго регламентирован: цитаты отобраны только несомненные с точки зрения их религиозного звучания, то есть такие, куда не проникло сомнение, столь присущее любым текстам Достоевского. Например, такой цитаты, вокруг которой уже полтора столетия идут споры, как ее трактовать, в фильме нет и не может быть: «Ив Европе такой силы атеистических выражений нет и не было. Стало быть, не как мальчик же я верую во Христа и его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла, как говорит у меня же, в том же романе, чёрт» (27: 86). Правда, цитируется фрагмент из «Записной тетради» 1880–1881 годов, но это одно из самых сокровенных высказываний писателя о вере: здесь – его путь художника и его судьба творца.

Второй по значимости пласт – видеоряд. Это весьма пестрые, быстро сменяющиеся, как в калейдоскопе, кадры хроники: церковные службы в храмах и на могиле Достоевского в Александро-Невской лавре, проповеди священника о. Геннадия Беловолова у могилы Достоевского, снятые на камеру: батюшка называет Достоевского пророком и тайно-зрителем России; съемки в мастерской скульптора Ю.Ф. Иванова, где на деревянном постаменте стоит памятник писателю, и мастер наносит последние штрихи; хроникальные кадры, взятые из самых разных (зрителю неизвестных) источников – можно только догадываться, о чем идет речь. Тема «Достоевский – пророк революции» сопровождается кадрами из хроники о Ленине, Троцком, Дзержинском, Сталине, Берии, Ельцине, Кашпировском и его сеансов психотерапии. Всё это перемежается с марширующими демонстрантами на парадах разных лет, с ликующими толпами непонятного времени, с физкультурниками в праздничном строю, с лозунгами и плакатами, с запуском космических ракет, с полуголыми донельзя возбужденными рок-музыкантами. Уличные столкновения с милицией и полицией, черный дым над «Белым домом» – зданием Верховного Совета России довершают событийную панораму начала картины.

На седьмой минуте хроника делает резкий поворот вспять, и на экране появляется Гитлер, произносящий речь перед марширующими солдатами вермахта, а за кадром звучат слова Великого инквизитора: «Мы заставим тысячемиллионное стадо работать…» И немедленно – на фоне икон и портретов писателя – говорится о жажде правды в сердце народа русского, и тут же показана мастерская скульптора Иванова, где он работает над памятником, и вдруг – снова толпа: «нигилисты, прикрывающиеся революционностью», Ленин, сильно жестикулирующий и произносящий речь (что говорит – неизвестно, да это и неважно в контексте фильма), и сразу – царская корона и фотография последних Романовых, за ними народная нищета и разруха, которые сменяются всадником на коне – конь прыгает и кружится. Время от времени мелькает цветной кадр – что-то такое связанное с черной мессой, страшное, дьявольское. И вот – разрушение церквей, сбрасывание колоколов под народные пляски на экране и закадровые слова об атеистическом искушении, в которое народ уверовал как в новую веру.