29 июня президент вызвал Роберта и, не отрывая глаз от бумаги, зачитал: «Я думаю о вице-президентстве. У вас блестящее будущее, хорошее имя и мужество, но вы находились на правительственной службе слишком долго. Я серьезно рассмотрел вашу кандидатуру и счел нецелесообразным выступать на выборах с вами». Президент осведомился, не откажется ли Роберт сам от выдвижения. Тот отклонил предложение. Выходя из кабинета, потрясенный министр просительно произнес: «Я был бы вам очень полезен». Джонсон отечески заверил, что в ближайшие месяцы Р. Кеннеди сумеет оказать неоценимые услуги любимой партии.

Выбросив за борт Роберта, президент был вне себя от радости. «И надерусь же я теперь, ребята!» – сообщил Джонсон в лучшем стиле техасца. «Наконец смахнул треклятую птицу с моей шеи!» – торжествующе кричал он. Нисколько не заботясь о последствиях, президент на следующий день позвал в Белый дом троих журналистов. За затянувшимся ленчем он со смаком, издевательски рассказал о том, как проходила беседа с честолюбивым министром, разумеется, в собственной интерпретации. Президент забавно передразнивал Роберта и даже настаивал, что услышал, как тот «поперхнулся», узнав вердикт. Услужливые сплетники тут же донесли все дословно и с прибавлениями до сведения клана Кеннеди…

Джонсон официально объявил, что для поста вице-президента не подходит ни один член кабинета или любой человек, часто поддерживающий контакт с правительством. Роберт, встретившись вскоре с кандидатами в конгресс от демократической партии, со злобно-невинной улыбкой заявил: «Просто трепещу перед вами. Вы – не члены кабинета, не поддерживаете часто контакта с правительством и потому можете быть кандидатами в вице-президенты!» В окружении Р. Кеннеди чувств не скрывали, один из его соратников отозвался о Джонсоне: «Этот сукин сын сбил нас!». Президент отказал Роберту еще в одной просьбе – отправиться американским послом во Вьетнам.

25 августа, в день открытия конвента демократической партии в Атлантик-Сити, Р. Кеннеди объявил, что будет баллотироваться в сенат от штата Нью-Йорк. На конвенте почти 15 минут 5 тысяч делегатов и гостей, собравшихся в огромном зале, кричали: «Мы хотим Кеннеди!» Он раскланялся на трибуне, поблагодарил за доверие и напомнил о брате. «Когда я думаю о президенте Кеннеди, то припоминаю слова Шекспира в «Ромео и Джульетте»:

Слова Шекспира, вложенные в уста пламенно влюбленной Джульетты… Вслед за этим был показан документальный фильм о покойном президенте, с большим вниманием просмотренный присутствовавшими. Л. Джонсон на семейную церемонию, в которую превратился конвент, счел целесообразным не являться.