Так возникла идея «This Is Not A Love Song». Поначалу я растратил весь свой настрой, потому что у Кита хватило наглости заныкаться и сделать в студии что-то самостоятельно. Он решил, что я плохой певец, но не сказал мне этого в лицо. На тот момент было вообще невозможно заставить его говорить с тобой напрямую, ни о чем. Он чертовски хорошо знал, что я его раскусил. Заглядывая в его покрасневшие язвительные глазки, я задавал вопрос: «Что ты хочешь?» И потому он меня избегал.

До меня доходили через вторые руки его разговоры в студии, поэтому я отправился туда, однако Кита там не оказалось, и я спросил: «Ну, и где запись? Что он там сотворил?» Я послушал ее и подумал: «Хорошо, попытаемся что-нибудь с этим сделать». И поэтому я написал текст на его музыку – штука, которой я обычно не люблю заниматься. Мне нравится присутствовать при создании песни с самого начала, так я полностью вовлечен в ее эволюцию, но в данном случае все произошло иначе. У нас не было басиста, поэтому Мартин Аткинс привез из Лондона своего приятеля по имени Пит Джонс, который играл на басу. Он не был идеален, но помог, даже получилось сыграть несколько концертов.

Мы никогда не обсуждали что-нибудь типа «музыкального руководства». Любой, с кем я работал, скажет вам, что я никогда не прихожу с готовым решением. Тем не менее все пошло как-то очень негативно, потому что, работая с той музыкой, которую мы записывали вместе, Кит не уважал то, что делал сам, считая, что это мусор. Но это было не так. Он просто не мог оценить себя в музыкальном плане. Кит рассматривал свои гитарные партии как ненужные, хотя они таковыми не являлись. Нет, это были реально хорошо продуманные фрагменты. Он выпал из ситуации. В конце концов вся его желчь, злоба и обида перестали быть смешными. Кит и в самом деле так думал. Он был как крыжовниковое варенье без сахара.

Я не знаю, чего Кит хотел, но, так или иначе, он противился моему участию и решил, будто это его группа, поэтому мне пришлось перехватить бразды правления. Не было какого-то конкретного повода, который положил бы всему конец, всего лишь серия инцидентов, имевших место до мая или июня 1983 г. Самый острый вопрос в то время заключался в запланированных на июль концертах в Японии. У Кита были проблемы с получением визы, но он знал, что не сможет пережить путешествие на самолете. Да он не выдержал даже поездки на микроавтобусе из Нью-Йорка в Пенсильванию, а это всего три-четыре часа.

По сей день я не чувствую угрызений совести от разрыва с Китом. Это было как щелкнуть кнопкой выключателя в положение «вкл», потому что я освободился от бремени, которым стали некоторые из бывших членов группы. Я просто хотел вырваться и заполучить свои крылья, отработать собственные удары и самому бороться с напряжением и страхом, которые несут живые выступления, но в конечном счете именно они являются самой большой наградой за участие в группе.