Проблема заключалась в том, что мы с Мартином поняли, что именно нам доставляет наибольшее удовольствие. Мне нравилось работать с его лупами, но, «разрабатывая» наши записи, мы оставляли их почти ни с чем. Пустые места в той записи – своего рода сцена, на которой происходит основное действо. Правильное использование пустоты, доведенное до совершенства.

Я хотел уйти дальше в барабанно-вокальную вселенную, погрузиться в нее целиком. Я очень уважал игру Мартина на ударных – этот парень отличный барабанщик – он делал это просто, не уклоняясь от сути, и это оставляло много места для всего остального. Но он сомневался в себе как в барабанщике и больше не хотел этим заниматься. «Ну и на чем, черт возьми, ты собираешься играть? На флейте?» Он, как и я, не очень прилежен, когда дело доходит до понимания тонкостей игры на инструментах. Мы используем инструмент как снаряжение, а не как направляющую силу.

На альбоме были песни под названиями «Where Are You?»[296] и «Solitaire»[297]. Наверное, там, в глуши, очень одиноко. Название альбома «Это то, что вы хотите… Это то, что вы получаете», которое периодически скандируется в разных песнях, было моей решительной отповедью тому, что, как я видел, происходило в 1980-х. Людей насильно сажали на диету из пустой попсы, лишенной всякого смысла и содержания. Песни со смыслом невозможно было нигде услышать. Если в ваших текстах появлялось что-то острое и выразительное, MTV находило причину, чтобы не ставить их в эфир.

Это был мир удивительной изоляции. Отношения с Virgin сложились на тот момент такие, что нам было глубоко похуй друг на друга. Очень тяжелые времена. Привет, я Джонни – я сиделка по натуре, я забочусь о вашем будущем и никогда не говорил ни слова плохого, правда. Я предсказываю правильно и точно. И мне приходится хорошо постараться, чтобы мои батареи работали, чтобы PiL сохранял и поддерживал все то хорошее, что в нас было… Ибо мне противостоял мир: «Фу, да пошел ты. Вот последнее видео от…» – и вы смотрели Саймона Ле Бона на яхте. У меня нет никаких претензий к Саймону, он и правда отличный парень, но в то время вся игра вертелась вокруг финансирования видеопродукции, и чем больше денег тратилось на видео, тем больше было ему внимания. Таким образом, из окна вылетали причина, содержание или цель, и влезало: «Посмотри, во что я одет!»

Возможно, я зашел слишком далеко. Но знаете что? Сейчас меня понесет еще дальше. Я делаю это не ради места в чартах, а для того, чтобы мир стал лучше. Я достаточно самонадеян, чтобы верить, что все, чем я занимаюсь, на самом деле идет на пользу человечеству. И я не могу смотреть на мир иначе. Любое мое решение всегда основано на этих принципах и ценностях. Разве я анахронизм? Я начал совершенно четко понимать, что в середине 1980-х я со своим отношением к жизни – настоящий динозавр, потому что никто не хотел думать ни о ком, кроме себя. Какая жалость – видеть, как разваливается благодаря этому панк. А поп-музыка принимает любую старую болтовню до тех пор, пока к ней прилагается громкое имя продюсера.