Именно благодаря этим прослушиваниям мы нашли Марка Шульца (гитара, 20 лет), Джебина Бруни (клавишные, 18 лет) и Брета Хелма (бас-гитара, немного постарше!), и уже к октябрю мы сыгрались и смогли гастролировать по Восточному и Западному побережью.

Однако мы с Аткинсом не могли найти общий язык. Мне очень нравится Мартин. Время от времени мы начинали орать друг на друга по телефону, и он всегда держал удар. Мартин мог быть плохим зайкой. И мне было сложно ему доверять, потому что за пятерку он маму продаст. Но я все равно старался поддерживать с ним приятельские отношения.

Наши пути разошлись, потому что он устроил нам проблему в ночь на новый 1985 г., накануне того, как мы отправились в тур по Австралии и Японии. За день до этого он затребовал себе больше денег, и я типа: «Это невозможно, Мартин. Ты уже взял на себя обязательства». Однако он не хотел играть на равных, он хотел большего, зная, что на столь поздней стадии подготовки гастролей у меня нет другого выбора. И когда доходит до таких ситуаций – а у меня уже это случалось с несколькими другими участниками группы, – эти люди отступаются от своих прежних обещаний и заявляют: «Ну, я никогда ничего не подписывал». Рисковое дело, когда пытаешься работать с кем-то вроде меня. Достаточно мне понять, что вся проблема в жадности, – прощай! Мы пытались помириться во время тура, но на тот момент между нами оборвались все связи. Я практически изолировал его от себя.

Другим камнем преткновения было непонимание Мартином идеи о PiL как «зонтичной компании», который занимается не только музыкой, но и другими вещами. Каждый человек, который когда-либо создавал проблемы в PiL, обычно утверждал, что хотел бы оставить музыку и заниматься чем-то еще, но все равно получать зарплату от PiL. И это «что-то еще» возникало только потому, что у них появлялись идеи создания собственной группы, что, я считаю, очень неуважительно. Таким был и Аткинс.

Я никогда больше не совершу той же ошибки, допустив в отношениях с людьми подобного рода открытость, потому что иначе им начинает казаться, будто тумбочка с деньгами находится в их личном распоряжении – налетай и грабь. Конечно, у меня должна быть возможность хранить достаточно денег в этой тумбочке на будущее, но я не дурак и не собираюсь толкать людей на то, что считаю предательством. Это черта, через которую нельзя переступать.

Перед тем как мы отправились в тур на Дальний Восток, в Лос-Анджелес приехала Нора. Почти случайно она заметила один прекрасный дом, выставленный на продажу в Венис-Бич. Оказалось, что дом принадлежит банку – вероятно, его предыдущие владельцы не выполнили свои кредитные обязательства или что-то в этом роде. Норе удалось урвать этот дом за смешные деньги. Мы даже не знали, как он выглядит, – просто сделали этот импульсивный шаг. Мы вошли в него, и нам очень понравилось. Он крошечный, но, послушайте, мы не из тех, кому нужно двадцать две комнаты. Мы не устраиваем званых обедов, мы не такие. Три разномастных тарелки и парочка ножей и вилок – и мы счастливы.