В ближайшее время намечены новые гиганты: Ангара, Волга, которые дадут около 10 000 000 сил, а заглянув в будущее, мы видим Иртыш, Обь, Енисей, Лену, Индигирку, Колыму, Анадырь, бесчисленные горные реки и речки Алтая, Камчатки, бассейна Амура и пр., таящие в себе сотни миллионов сил, которые оживят неисчерпаемые рудные, лесные и минеральные богатства Сибири.

Все это лишь одно из многочисленных применений электричества.

Не удаляясь в глубь веков, возьмем лишь то, что было 150 лет тому назад, а затем то, что совершилось и совершается не только на памяти таких стариков, как я или уважаемый Алексей Николаевич Бах, а на памяти «молодых» участников комиссии.

Сто пятьдесят лет тому назад Гальвани заметил, как дрыгают ободранные ножки лягушки, и начал научно исследовать это явление. Он подвергся множеству нападок и насмешек со стороны «ученых», видевших в этом пустую, недостойную ученого трату времени; вместе с тем его опыты давали неисчерпаемый повод к проявлению веселого остроумия карикатуристам. Само собою разумеется, что вмешались и попы – им ведь тогда до всего было дело и везде они усматривали ереси, ведущие к подрыву их авторитета.

В другом направлении повел свои исследования Вольта, и если бы его не оценил и не поддержал всесильный Наполеон, то его «столб» долго не находил бы применений, из которых одно из важнейших было открыто нашим академиком Петровым, вскоре после того из Академии «извергнутым» не столько «за велие пьянство и дебоширство», сколько по проискам академика Паррота, который пользовался благоволением Александра I.

Наступила середина XIX века, и вот «королевский астроном Ирландии» сэр Вильям Роуан Гамильтон, один из величайших математиков, отличавшийся многочисленностью своих работ, важностью заключавшихся в них открытий, глубиною мысли, оригинальностью методов, вместе с тем и как вычислитель, имевший мало себе равных, издает в двух громадных томах учение об обобщенных мнимых величинах, названных кватернионами. Действия над этими количествами обладали причудливыми свойствами: например, произведение зависело от порядка множителей. Само собою разумеется, что это исчисление было встречено с недоверием, подверглось резкой критике, не всегда беспристрастной, и не получило большого распространения.

Но вот в 1867 г., через 10 лет после издания сочинения Гамильтона, кембриджский профессор экспериментальной физики Д. К. Максвелл усмотрел, что два оператора (т. е. символа действий) Гамильтона по своим свойствам соответствуют тем соотношениям, которые имеют место между током и магнитными силами, им возбуждаемыми. Исходя из этого соответствия, Максвелл все учение об электричестве и магнетизме облек в два уравнения, занимающих две коротенькие строчки при начертании этих уравнений в символах Гамильтона. Из этих уравнений Максвелл не только вывел все учение об электричестве, но и о свете в двух томах своего знаменитого трактата, который по оригинальности методов и важности результатов почитается равным «Началам» Ньютона.