Но очень скоро рост студенческих волнений задвинул вопрос о преемнике в долгий ящик. Хотя в июне 1966 года Франко торжественно заявил о своей вере «в замечательную, благородную и честную молодежь» и утверждал, что «нам нужен только диалог», его энтузиазм резко уменьшился, когда недовольство студентов в очередной раз переросло в открытый бунт. 24 января 1969 года режим объявил о введении «чрезвычайного положения», несмотря на убеждение Лопеса Родо и Фраги, что это равносильно «стрельбе из пушек по воробьям». Сторонники жестких мер Карреро Бланко и Алонсо Вега с энтузиазмом поддержали решение каудильо. Но они быстро изменили свое мнение, когда стало очевидным, что Солис и его приспешники воспользовались кризисом, чтобы помешать Франко назначить преемником Хуана Карлоса, сторону которого Карреро и Алонсо занимали. После особенно бурного выяснения отношений среди министров измученный Франко согласился отменить «чрезвычайное положение» и официально объявить о своей поддержке Хуана Карлоса. Правда, он предусмотрительно решил пока не сообщать об этом самому принцу, поскольку тот собирался съездить в гости к отцу. Как пояснил каудильо, «мне пришлось бы просить Хуана Карлоса дать честное слово не раскрывать секрета, а если бы отец спросил его, то ему пришлось бы солгать». И действительно, дон Хуан будет просто потрясен, когда узнает о «предательстве» (по его мнению) сына.

Франко сообщил кабинету о своем решении 21 июля 1969 года и, несмотря на сопротивление некоторых твердолобых фалангистов, противников Хуана Карлоса, на следующий день вынес это решение на рассмотрение кортесов. Хуан Карлос поклялся в верности идеалам «Движения» в полной уверенности, что это не помешает осуществлению демократических преобразований когда-нибудь в будущем. Хотя Хуан Карлос и отправил письмо отцу, уверяя его в «сыновней преданности и любви» и объясняя, что принес «самую большую жертву в жизни», чтобы гарантировать возвращение монархии и обеспечить «много лет мира», его отец пришел в бешенство. Он немедленно дистанцировался от монархии, столь тесно связанной с диктатурой. Тем самым Франко сумел вбить клин в отношения между доном Хуаном и его сыном. Стремясь подчеркнуть, что период, во время которого он находился у власти, был не «диктатурой, отделявшей две эпохи», а «подлинным исправлением истории», Франко отказался сделать Хуана Карлоса принцем Астурийским. Этот титул обычно давали наследнику престола. Хуан Карлос вынужден был согласиться с Франко в том, что непрерывность и легитимность династии Бурбонов были нарушены. В результате Франко смог связать будущее монархии со своим собственным политическим наследием.