И тут Косарев вскрыл неприглядную позицию руководителей РАПП, которые обостренно болезненно реагировали на любое критическое замечание в свой адрес, а конкретную работу с писателями любили перекладывать на «чужие» плечи. Претензии и капризы стали стилем работы руководителей РАПП.

«Мы должны разбить это положение, — говорил Косарев, — и мы его разобьем… Мы согласны отвечать за свои ошибки и недостатки, если они имеют место в рядах комсомола. Но мы против того, чтобы кто-либо из РАПП прятался в кусты. Это недостойно большевиков…»

Теперь Косарев ударил по самому уязвимому месту рапповцев. Он показал им, что, несмотря на клятвенные заверения в верности принципу партийности, рапповцам именно ее-то и недоставало:

«Очень часто, — продолжал Саша, — некоторые товарищи из РАПП объявляют непогрешимой какую-то свою особенную линию (на поверку оказывающуюся линией какой-то группки) и забывают о том. что прежде всего для них обязательна партийная линия. Поэтому и бывает у них порой (как выступал один из литераторов), что «из большевиков они стремятся сделать рапповцев», в то время, когда надо из рапповцев воспитывать большевиков…

«Генеральной линии» РАПП или комсомола быть не может, — заключал Саша. — Есть одна генеральная линия партии. Она является линией и комсомола и всех других общественно-политических организаций нашей страны».

Косарев отчетливо осознавал — молодежь нуждается в герое-современнике, в личности, с которой можно делать жизнь.

В общей постановке вопрос о герое новой социалистической литературы был поставлен самой жизнью — успехами строительства нового общества. Но для того чтобы этот герой нашел воплощение в художественном образе, видимо, необходимо было какое-то время. Художники должны были увидеть его своими глазами в реальной жизни, разглядеть его характерные черты, глубоко познать мир и образ его мышления, верно творчески раскрыть его.

Советская литература в те годы только складывалась, становилась. Рождение литературных образов героев времен гражданской войны, восстановления народного хозяйства и первых шагов довоенных пятилеток только-только обозначилось в произведениях А. Серафимовича, А. Фадеева, М. Шолохова, Ф. Гладкова и других советских писателей.

Косарев азартно мечтал о молодом герое юной социалистической республики. Он обратился с социальным заказом комсомола к писателям столь страстно и ярко, что сразу же завоевал в литературных кругах высокий авторитет, нашел в них горячую поддержку и отклик.

А было это так.

Осенью 1931 года Косареву предстояла командировка на Украину. Тезисы выступления были продуманы. Но предстоящая речь на пленуме ЦК ЛКСМУ в том виде, как укладывалась в тезисы, все-таки не нравилась Саше. «Конечно, будут еще экспромты, они оживят выступление, — размышлял Саша… — Но не было в тезисах «изюминки», что ли. Вот — раздел о литературе! В нем — все уже сказанное-пересказанное, и о конструктивистах и о рапповцах». Саша в сердцах скомкал бумагу, бросил в корзину. «Страницу-то я выбросил, а о гигантском значении литературы в культурном строительстве не говорить все-таки нельзя…