— Вот уже и звание Герой у нас есть, а книг о молодом герое-современнике не видно! — огорчался Косарев в том разговоре с Бубекиным.

— Потерпи, Саша, пишут писатели и поэты, пишут…

— Пишут?! Весь мир, даже наши враги восхищаются спокойным мужеством Шмидта и его экспедиций. Это же не спокойствие обреченных людей, не храбрость отчаяния, не поза гибнущих одиночек. Это Hie — большевистское мужество, Володя, понимаешь ты, — мужество коллектива, выдержка людей, прошедших школу пролетарской революции, всюду и везде осознающих себя частицей великого целого. Как Димитров в тюрьме у фашистов, так и челюскинцы в плену у льдов знали и помнили, что «есть на свете Москва. Это придавало бодрость, это их окрыляло. Они держались как подобало советским гражданам.

Косарев произнес это, как выпалил. И, подойдя к Бубекину почти вплотную, продолжал горячо:

— За спасением челюскинцев напряженно и взволнованно следили миллионы дружеских глаз. И ярче всех, Володя, горели и сегодня горят обращенные на Север глаза нашей молодежи.

Косарев подошел к тумбочке, на которой стоял графин с водой. Налил в стакан и большими глотками, расплескивая воду на себя и на пол, выпил ее залпом. Бубекин, воспользовавшись паузой, сел за стол и начал быстро набрасывать что-то в в блокнот. А Саша на той же ноте, что и закончил последнюю фразу, продолжал:

— Наши комсомольцы и молодежь восхищаются поведением челюскинцев и героизмом летчиков, гордятся тем, что комсомольцы экипажа «Челюскин» показали вместе с другими большевистское мужество, гордятся тем, что герои-летчики Ляпидевский и Каманин — сыны Ленинского комсомола. Неудивительно, что ЦК ВЛКСМ получил больше тысячи заявлений комсомольцев о посылке их в Арктику. Жажда геройских подвигов во имя социализма живет в груди советского человека.

Косарев остановился. И, будто бы только сейчас, увидев строчащего Бубекина, спросил:

— Чем занят, редактор?

— Тебя стенографирую…

— То есть?

— Зови свою машинистку, я ей в момент разъясню, что к чему… Потом проверишь срочно, подправишь, что найдешь нужным, и в номер сдадим. И не спорь, пожалуйста. В публицистическом жанре Александр Косарев еще ни разу в «Комсомолке» не выступал, а ты, Саша, — прирожденный публицист!

— Ну-ну, не забывайся, я же — генеральный, а ты меня — в журналисты…

— И напрасно задираешься! — отпарировал Бубекин. — Ленин что в своих анкетах против графы «профессия» писал, знаешь?

— Не… — с Саши мигом сошел налет официальщины.

— То-то и оно, что не знаешь… «Журналист», писал Ленин. Потому не сердись и не гнушайся этого звания. Его еще заслужить надо. А статью твою давай назовем «Героям». Идет?