Саша выслушал его то ли вопрос, то ли выступление. Усмехнулся. Спокойно распорядился: «Дайте ему текст Конституции, переведенный на французский, да еще «Правду» в придачу — на русском языке. Пусть со своими переводчиками сидит и сличает…»

Уже стихли голоса спорщиков, и делегаты собирались покинуть зал, когда слово попросил тот же представитель религиозной организации. Явные недоброжелатели Советского Союза насторожились, надеясь получить в дискуссии хотя бы незначительный моральный перевес. Но то, что произошло минуту спустя, произвело на них ошеломляющее впечатление: делегат публично просил извинения у Косарева и у всего конгресса за то, что «он позволил себе усомниться в правильности утверждения о предоставленном гражданам СССР праве свободы совести, свободы вероисповедания».

Острыми были дискуссии на Женевском конгрессе. Саша только удивлялся, как реальная опасность войны, конструктивные предложения советской делегации и активизация сил многих молодежных организаций у себя «дома» в борьбе против фашизма обусловили четкость их позиций на конгрессе.

— Слыхал? — говорил Саша Чемоданову. — Вечером, оказывается, состоялось частное совещание делегатов христианских организаций, на котором они дебатировали вопрос о возможности сотрудничества в борьбе за мир с коммунистами.

— И знаешь, чем закончилось оно? — перебил Чемоданов.

— Пока нет…

— Так вот, слушай. — Чемоданов от друзей по КИМу уже успел получить исчерпывающую информацию. — За исключением лишь русского эмигранта-белогвардейца, — рассказывал он, — делегата одной из швейцарских организаций, все участники совещания выступили за сотрудничество с коммунистами. А резюме председателя дискуссии я даже записал. — Чемоданов раскрыл рабочий блокнот в мягком переплете («Удобно носить такой блокнот, — говорил он часто Косареву, — всегда при себе в любом кармане»), — Вот, слушай, — продолжал Василий: — «При общем одобрении собравшихся председатель отдал должное энергии и преданности коммунистов в антивоенной борьбе и подчеркнул, что если члены христианских делегаций желают кого-либо критиковать по этому вопросу, то следует в первую очередь критиковать собственную организацию за недостаточную энергию, проявленную в борьбе за мир».

— Да, Вася, сдвиги в умах молодежи произошли действительно колоссальные. Безусловно, что настоящий конгресс — серьезный шаг на пути борьбы за мир. Но это только начало. Нам предстоит огромная работа. Мы должны торжественно объявить 1937 год годом мира, годом напряженной всевозрастающей активности молодежи.