Нельзя не подчеркнуть также, что Ротмистрову была в высшей степени свойственна свежесть и оригинальность мысли, острота постановки принципиальных вопросов. Излишне говорить, что не всем и не всегда это нравилось. Но Павел Алексеевич неизменно отстаивал свои взгляды и убеждения не только в теоретическом плане, но и стремясь претворить и воплотить их в жизнь, на практике. Нестандартность мышления проявлялась у него не только в ученых трудах и замыслах проведенных им операций, но и в обыденных, казалось бы, поступках и действиях. Приведем хотя бы такой пример.

В декабре 1942 года под Сталинградом Ротмистров, в то время командир 7-го танкового корпуса, был вызван в хутор Верхне-Царицынский, где размещался командный пункт 1-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Погода стояла скверная. Разыгравшаяся пурга заметала дороги. Ехать на автомашине казалось рискованным, можно застрять в сугробах, особенно в какой-нибудь лощине или балке, забитой снегом. К тому же линия фронта не так уж далеко, ночью в степи могли рыскать разведчики противника. Прикинув все это, Ротмистров решил поехать в Верхне-Царицынский на своем командирском танке в сопровождении тяжелого КВ. Это гарантировало надежность передвижения и безопасность во всех случаях. Нелишним было и то, что танковые рации немедленно обеспечивали связь со штабом кор-пуста и командирами бригад.

Дело не в том, что пришлось объясняться с дежурным офицером, который, выхватив пистолет, потребовал убрать танки, демаскирующие якобы КП фронта. Офицер, конечно, понимал, что ночью да еще в такую непогоду никто танки с воздуха не обнаружит и бомбить не будет. Особую бдительность офицер явно проявлял потому, что на КП Р. Я. Малиновского прибыло в этот час на совещание много высокого начальства, в том числе представитель Ставки А. М. Василевский. Неподалеку располагался и специально оборудованный узел связи представителя Ставки с Москвой, штабами фронтов и армии. Бдительность была, конечно, необходима. Но многим могло показаться необычным, что командир одного из корпусов прибыл на совещание к командующему армией сразу на двух танках…

Кое-кто мог истолковать подобный поступок превратно (как слишком большую заботу командира-танкиста о личной безопасности), но для Ротмистрова на первом плане всегда, и в большом и в малом, было главное — интересы дела. На пересуды он не обращал внимания.

Да, превыше всего всегда и везде он ставил интересы дела, которому служишь, за которое отвечаешь не только перед лицами и инстанциями, а по самому большому счету — перед страной и народом. Так он думал и так поступал. Вот один из ярких примеров.