А. И. Шахурин изыскивал пути, чтобы обеспечить их станками, инструментами, умело маневрировал производственными мощностями авиапромышленности. Часть станков пришлось забрать у предприятий других отраслей промышленности, в продукции которых фронт нуждался не столь остро. Обращался за помощью к наркому станкостроения А. И. Ефремову, директору автозавода И. А. Лихачеву. Редкое знание своих предприятий помогло найти возможности для того, чтобы вернуть многие станки с восточных заводов. В то же время по его приказу были созданы фронтовые бригады, которые буквально на передовой находили самолеты, коим уже не суждено было подняться в небо, снимали с них запасные части. На всех фронтах действовали полевые ремонтные бригады, где были и установленные на мотоциклах сварочные аппараты, и небольшие станки. Порой им приходилось под огнем врага ремонтировать самолеты. Через руки этих механиков прошли тысячи израненных машин.

…А. И. Шахурин прилетел в Саратов осенью 1942 года. Совсем недалеко от этого волжского города шла великая битва. Шахурин знал, что там, в Сталинграде, истерзанном, развороченном, но не сдающемся, авиация врага «висит» над полем боя сотнями и сотнями машин ежечасно в течение всего боя. Ночь не представляет исключения, потому что на смену истребителям в воздух поднимаются ночные бомбардировщики. Город подвергается непрерывным атакам с воздуха в течение круглых суток.

Нужно было сейчас же, немедленно противопоставить врагу не меньшее количество своих, советских самолетов. Но авиационная промышленность и так работала на пределе. Нарком чувствовал себя в положении летчика, которому на максимальной скорости добавили дополнительно тонну бомб, под тяжестью которых самолет стало катастрофически тянуть к земле.

Огромное мужество, волю надо было иметь, чтобы сохранить в этой кризисной ситуации самообладание, искать и находить правильные решения.

…Дышать в Саратове было трудно. Несколько месяцев не было дождя — сухая дымная пыль не оседала и к полуночи. Эта пыль, толстым слоем лежавшая на дорогах, серыми клубами поднималась за движущейся машиной. «Как же тяжел этот путь для солдат, что идут в пешем строю, колоннами?» — думал А. И. Шахурин о бойцах, непрерывной чередой идущих через город к Сталинграду, в ад жесточайшего в истории человечества сражения. С новой, яростной силой почувствовал он свою ответственность за этих людей… «Больше нельзя оглядываться на наши необъятные просторы и думать, что у нас еще много земли, куда можно попятиться, собираясь с силами. Силы собраны. На затылке глаз нет. Взор во взор — пусть немец опустит глаза, в которых ужасом мелькнет тень смерти. Русское упорство против немецкого упорства. Немцев должно остановить. Перед силой русского оружия упадут фашистские знамена», — писал в те дни Алексей Толстой.