После Чивели необходимо было двигаться с большими предосторожностями. Скорость была уменьшена. Железнодорожные чиновники обследовали путь, и часто, прежде чем переехать мост или дренажную трубу, мы выбирались из вагонов и обследовали их. Время от времени поезд останавливался, и офицеры обозревали местность в бинокли и подзорные трубы. Но вокруг было пусто, дорога цела, и мы продолжали медленно продвигаться вперед. Наконец показался Коленсо — сотня домиков из оцинкованного железа у подножия возвышающихся с севера холмов. Мы внимательно его осмотрели. На насыпи за поселком угадывался контур форта из мешков с песком, построенного флотской бригадой, с торчащим флагштоком без флага. Судя по всему, место было покинуто.

Мы принялись обсуждать ситуацию. Возможно, буры устроили засаду в ожидании бронепоезда; возможно, они пристреляли пушку по какому-нибудь телеграфному столбу и откроют огонь, когда поезд с ним поравняется; а может быть, они уже разбирают путь позади нас. Почтительно приблизились несколько кафров и поприветствовали нас. Наталийский доброволец, один из велосипедистов, вышел вперед, чтобы опросить их. Он задавал вопросы и переводил нам ответы. Кафры сказали, что голландцы определенно находятся где-то рядом. Их видели сегодня утром. Как много их было? Последовал неопределенный ответ: двенадцать, семнадцать или тысяча… у них также была пушка или пять пушек. Они установили их в старом форте, или на станции, на платформе или, может быть, на холме за городом. Днем они обстреливали Коленсо. «Но зачем они обстреливали Коленсо? Чтобы пристреляться по телеграфному столбу?» — спросили мы. «Достаточно одного снаряда, чтобы вывести из строя паровоз, — сказал капитан, который нами командовал, и добавил, — правда, сперва надо в него попасть». Ладно, подойдём поближе. [349]

Трижды прозвенел электрический звонок, и мы поползли вперед. Остановились, осмотрелись, снова вперед, снова остановились и осмотрелись. Так, ярд за ярдом, мы подошли к Коленсо. Наконец поезд остановился в полумиле от поселка. Офицер, взяв с собой сержанта, направился туда пешком. Я последовал за ними. Вскоре мы дошли до траншей, сделанных британскими войсками прежде, чем они покинули город. Офицер посетовал, что место оставлено зря — неделя была потрачена, чтобы выкопать эти траншеи. Коленсо лежал перед нами в двухстах ярдах — тихая покинутая деревня. Улицы завалены имуществом жителей. Два или три дома сожжены. Дохлая лошадь с вздувшимся животом валялась на дороге, задрав ноги. Поселок, очевидно, был захвачен и разграблен бурами и кафрами. Несколько туземцев слонялись без дела на дальнем конце улицы. Один, обеспокоенный появлением поезда, размахивал белым мешком, привязанным к палке. Но голландцев не было видно. Мы вернулись к железнодорожной линии и вышли на нее в том месте, где путь был перерезан. Два рельса были подняты и вместе с прикрепленными к ним шпалами сброшены с насыпи. Порванные телеграфные провода валялись на земле. Несколько столбов покосились. Но мост через Тугелу не был поврежден, а железнодорожный путь можно было легко восстановить. Буры понимают, какие преимущества дает железная дорога. В настоящее время на своих поездах с надписью «в Дурбан» они доставляют припасы из Претории в расположение своих войск в шести милях от Ледисмита. Буры намереваются использовать железную дорогу при дальнейшем наступлении, и их уверенность в исходе дела выражается в том, что они стараются избегать серьезных повреждений железнодорожных путей. Мы узнали все, что следовало узнать, — путь перерезан, поселок брошен, а мост цел — и поспешили к поезду. Паровоз дал задний ход, и мы на полной скорости стали удаляться от гряды холмов за Коленсо.