И все же в это стихотворение вкраплено крестьянское слово «касатик»:

Традиционно-книжное выражение «сень покоя» стоит рядом с народным «касатиком», не вызывая при этом впечатления, что здесь стилистический разнобой.

В этом отношении характерно некрасовское стихотворение «Застенчивость», написанное в 1851 году. Один из близких друзей поэта, знавший его десятки лет, сообщил в своих воспоминаниях, что эти стихи автобиографичны, так как смолоду Некрасов и сам был чрезвычайно застенчив.[400]

Стихи не имеют никакого касательства к крестьянскому быту: в них говорится о «светском обществе», о «модной красавице», о «салонных львах»; лирический герой этих стихов — человек, далекий от просторечия: в его лексиконе есть такие слова, как «маска наружного холода», «роль», «статуя», «роковое прошедшее». И все же, когда в тех же самых стихах (в предпоследней строфе) этот человек говорит о себе по-крестьянски, что его

это не звучит диссонансом, это органически связано со стилем всей предшествующей речи и воспринимается читателем как нечто чрезвычайно естественное.

Между тем, если бы другой русский поэт, например Фет или Тютчев, говоря о своих личных переживаниях, сказал бы в лирических стихах о своей «долюшке», «бесталанной» и «слезной», это произвело бы впечатление фальши. У Некрасова же «бесталанная долюшка слезная» подготовлена и ритмом стиха, близкого к народным напевам, и синтаксисом предшествующих строф. Такова же концовка его стихотворения «До сумерек»:

Этот сплав индивидуального и народного стиля был после Пушкина присущ одному лишь Некрасову. Даже в его «интеллигентских» стихах чувствуется человек, который приобрел словесные навыки в народной среде, для которого крестьянская речь — родная стихия.

Во время своих охотничьих скитаний по губерниям Центральной России Некрасов благодаря живому общению с народом неустанно обогащал свой словарь. Побывав, например, впервые в Новгородской губернии, он писал Тургеневу: «...Услыхал одно новое словечко, которое мне очень понравилось, — па́морха. Знаешь ли ты, что это такое? Это мелкий-мелкий, нерешительный дождь, сеющий, как сквозь сито, и бывающий летом. Он зовется па́морхой в отличие от изморози, идущей в пору более холодную» (письмо от 21 октября 1852 г., X, 178).

«...В пьесе «Как убить вечер?» появляется другое, тоже новгородское, словцо «кричане», — указывает один из современных исследователей Некрасова, — по «Толковому словарю» Даля: «Кричанин (новгородское) — загонщик, облавщик, гикалыцик». Оба эти слова — паморха и кричанин — объяснены в «Толковом словаре» Даля точно так, как объяснил и применил их Некрасов. Даль характеризует эти слова, как типично новгородские, принятые исключительно в Новгородской губернии».[401]