Душою движения в эти дни был Керенский – это необходимо признать, не боясь впасть в преувеличение. Все обращались к нему за распоряжениями; все искали его – и он появлялся всюду, забыв о еде и сне.

Через несколько дней сомнений ни у кого не было – революция победила. Царь подписал отречение, все министры царского правительства были арестованы, порядок в городе был установлен, Временное правительство приступило к своим работам. Керенский был в это время министром юстиции нового правительства и предложил мне и члену Государственной думы Волкову перевезти всех арестованных министров из здания Государственной думы в Петропавловскую крепость. Я с удовольствием взялся выполнить это дело – мне интересно было в новой уже роли побывать в той самой крепости, где я полгода просидел заключенным.

Автомобили были приготовлены только поздно вечером, и перевод арестованных состоялся глубокой ночью. В пяти автомобилях мы везли 12 министров. На мою долю пришлись бывший министр внутренних дел Макаров и бывший министр юстиции Хвостов. Макаров был именно тем министром, при котором несколько лет тому назад я сидел в Петропавловской крепости и по распоряжению которого я был сослан в Сибирь – теперь мы поменялись ролями, и я не мог не вспомнить об этом в эту минуту. В автомобиле нас было четверо – двое арестованных министров, солдат с наведенным на них револьвером и я. Министры сидели неподвижно, как бы раздавленные всем происшедшим. На улицах шумела толпа, несмотря на поздний час, и рожок нашего автомобиля гудел непрерывно. Занавески на наших окнах были спущены, и толпа охотно расступалась, когда шофер кричал ей, что автомобили следуют «по распоряжению Временного революционного правительства». Мы переехали через Неву, проехали одни ворота, вторые, третьи… Здесь уже не слышно шума толпы, всюду лежит мягкий и глубокий снег, раздается так хорошо мне знакомый бой крепостных часов… Целый рой воспоминаний поднялся передо мной – неужели все это правда? Неужели все это не сон?

Автомобили остановились перед солдатской гауптвахтой – все, как и прежде… Принять от нас арестованных вышел… я не верю своим глазам… полковник Иванишин, тот самый полковник, который семь лет тому назад караулил и меня… Он проявил к нам большую предупредительность, сделал ряд распоряжений для приема от нас арестованных. Мы очутились в кабинете коменданта, в котором я уже был однажды, когда жандармы пытались меня допрашивать. Поднимаемся по мрачной, так хорошо мне знакомой лестнице, по которой в течение полугода я ходил каждый день на прогулку. Вот и коридор с одиночными камерами, здесь решительно ничего не изменилось – в ушах раздается привычный звук ключей и отворяемых дверей… Что, если мне все это снится? Если сейчас эта дверь захлопнется за мной?.. Нет, двери запираются, и одиночки проглатывают ненавистных представителей старого режима, по милости которых здесь, в этих каменных стенах, томилось и погибло так много лучших людей России… А полковник Иванишин вежливо уступает мне, чрезвычайному комиссару революционного правительства, дорогу в коридоре…