У меня нет оснований не верить двум людям. Одна — жена моего дяди Михаила Пысенок, другой — сын Анны Тарасовой Василий, тот самый одноклассник, о котором я упоминала выше.

Жена дяди Михаила Пысенок Матрёна. Дядя приезжал к нам на Крещение чаще один. Всего пару раз с ним гостила жена. В один из приездов я стала свидетелем разговора взрослых. Тётя Мотя спросила маму: «Как тут наша Нюрка поживает? Нюська умерла вот недавно. Они вместе убегали к немцам в Мишковку. Мать всю ночь искала её. А как рыдала, когда узнала, что они в Германию уехали. Обе вернулись домой, Нюська работала тяжело в поле, надорвалась, она же моложе Нюрки на года два. Раздружились они сразу по приезде. Нюська всем рассказала, что Нюрка не работала с ними, непристойными делами занималась. Даже мальчика родила. Всё село плевалось. Нюрку удар хватил, перестала ходить. А вот нашёлся ваш Жорж, не побрезговал. Рассказывали бабы, она сама его позвала».

Василий, сын Анны Тарасовой (Демьяненко) мой одноклассник.

Примечание. Моей мамы уже не было в живых. Я приехала летом на своё подворье. Обошла дом, хоть это и стоило мне большого труда, потому что вся сторона от сада заросла бурьяном. Я чрезмерно расстраиваюсь, когда появляюсь возле своего старенького дома. Слёзы и боль не утихают с годами.

Примечание. Моей мамы уже не было в живых. Я приехала летом на своё подворье. Обошла дом, хоть это и стоило мне большого труда, потому что вся сторона от сада заросла бурьяном. Я чрезмерно расстраиваюсь, когда появляюсь возле своего старенького дома. Слёзы и боль не утихают с годами.

Я стояла под липами, которые когда-то посадили родители. «Пошла домой, польская подстилка», — грубый мужской голос прервал мои грустные размышления. Я выглянула из-под густых ветвей. Лицо мужчины мне показалось знакомым, женщина шла, спотыкаясь, наклонив голову, поэтому я сразу не узнала её. Мужчина и женщина выходили из соседнего двора, где раньше жили мои подружки детства и юности Валя и Лариса. После смерти родителей дом купили люди из соседней деревни Суходолье.

«Шагай, шагай быстрее, польская подстилка», — услышала я почти рядом и увидела, как Вася, мой одноклассник, толкает в спину собственную мать, тётку Нюру, оскорбляя последними словами. Когда Вася прошёл мимо меня, я окликнула его. Он удивился и обрадовался. Василий выглядел возмужавшим, немного располневшим. Я так и не поняла: то ли он остался без волос, то ли был пострижен наголо. Поодаль остановилась и Нюра. Вася снова грозно проговорил: «Шагай домой, я догоню тебя».