В 1948 году герцог Виндзорский, вернувшись в Париж после войны, заказал Cartier золотую брошь-зажим с ониксом в виде пантеры для своей жены. Он сам купил главный драгоценный камень – изумруд в 116,74 карата, на котором должна была сидеть большая кошка. Год спустя герцогиня купила вторую брошь: пантеру в бриллиантовом паве с сапфировыми пятнами и желтыми бриллиантовыми глазами, сидящую на огромном сапфире-кабошоне в 152,35 карата. Она часто надевала ее на простое платье или пальто. «Я знаю женщин, которые надевают самые невероятные драгоценности поверх бус, – говорила она. – Для меня драгоценности закончились».

С тех пор пути назад не было. Большие кошки продолжали наступление. Появились браслеты в виде пантеры и тигра, зажимы и даже лорнет. «Уоллис нужны были очки, чтобы читать меню», – вспоминала Диана Вриленд. Ее лорнет 1954 года в виде тигра с поднятой лапой был опубликован в Vogue в 1955 году вместе с подписью «лорнет вернулся в моду». В общей сложности герцогиня Виндзорская приобрела у Cartier не менее двенадцати аксессуаров в виде больших кошек. Ее примеру последовали многие.

Дейзи Феллоуз купила бриллиантово-сапфировую брошь в виде пятнистой подвижной пантеры, свисающей с бриллиантовой ленты. Барбара Хаттон приобрела для начала тигровую брошь, за которой последовали серьги и браслет. А после того, как в 1957 году прекрасная Нина Дайер вышла замуж за принца Садруддина Ага-Хана, она получила в подарок парюру из больших кошачьих драгоценностей в бриллиантах, сапфирах и изумрудах. Однако именно герцогиня Виндзорская оставалась клиенткой Cartier, тесно связанной с большими кошками. Когда ее гибкий браслет был продан в 2010 году, его цена достигла 4,4 миллиона фунтов стерлингов (около $7 миллионов сегодня), побив все рекорды и доказав продолжающуюся одержимость мира большими кошками Cartier и женщинами, которые их носили.

Клод становится боссом

Клод управлял нью-йоркским отделением по-своему – с теми немногими людьми, кто входил в его круг доверия, включая «одного из любимых свободных людей общества» аристократа Виконта де Розье. Однако многие сотрудники, работавшие под руководством Пьера, с трудом приспосабливались к новым условиям; фраза «Пьер Картье не сделал бы этого» стала рефреном. Пьер мог быть высокомерным, но все восхищались им. Клоду не удавалось внушить таких чувств. «У бедного Клода нет ни смелости, ни воображения, ни духа соперничества», – говорилось в одном из отчетов высшего руководства в Нью-Йорке.

Если честно, задача, стоявшая перед Клодом, была ему не по плечу. Сравнение с дядей, который посвятил делу всю жизнь, вряд ли когда-нибудь обернется в его пользу. Будучи молодым человеком, унаследовавшим огромное состояние, он имел другие приоритеты. Теперь, вкусив красивой жизни, он не стремился работать до упаду. «Мне всегда казалось, – вспоминал один из его сотрудников, – что он не может дождаться окончания утренних встреч, он как будто не хотел там быть». Газетные колонки сплетен извещали о том, где «обладатель ювелирных миллионов Клод Картье» проводил свободное время: швейцарские горы, Рим с бывшей участницей конкурса «Мисс Америка», пляжный клуб «Виджи» в Монако с «международными знаменитостями». Летом 1951 года Клод отправился на юг Франции в трехмесячный отпуск. Его поведение там вызвало серьезную тревогу. Он занял денег в парижском филиале на свой отпуск, но на этот раз возникли «споры о процентах и девальвации». Сумма долга составила 1 500 000 франков (около $42 000 сегодня). Cartier всегда управлялся на основе доверия, но теперь, кажется, настала «необходимость отказаться от семейной политики, которая давала хорошие результаты в прошлом».