5

Именно в тот период в моей жизни появился Юбер де Живанши. Для меня – поклонника Одри Хепбёрн и стиля, созданного великим кутюрье, – сама возможность увидеть его уже была счастьем. В свои 70 лет Живанши выглядел бесподобно, талантливый, очень красивый человек с потрясающими манерами.

Посмотрев наши репетиции, Юбер вызвал меня в мастерские, собственноручно снял все мерки. Очень красиво выглядел костюм Альберта для II акта. Создавая его, Юбер отталкивался от эскиза костюма первого исполнителя Люсьена Петипа – темно-синий бархат на колете и серебристое трико. Он прямо на мне ткань накалывал, как на манекене, в буквальном смысле слова конструировал костюм. Есть фотография, как Живанши так же накалывает ткань на Одри Хепбёрн. В оба моих колета для Альберта были вшиты «косточки», как в корсете, которые жестко держали форму костюма, подчеркивая линию талии. Танцевать в них было непросто, но выглядели колеты замечательно.

Из Парижа Живанши привез два отреза фантастического натурального бархата на два костюма Альберта, для I и II актов. Во время примерки он спросил: «Что вы хотите еще?» Я сказал, что хотел бы берет и крест, потому что на груди у Альберта должен быть крест. В свой следующий приезд Юбер привез мне серебряный крест со стразами Сваровски и брошь для берета.

Однажды я признался Юберу, что обожаю Одри Хепбёрн. «Знаете, я так переживаю, что ее нет! – сказал он. – Одри обожала балет, в детстве занималась им, мечтала стать балериной. Могу сказать, если бы она была жива, точно бы приехала в Москву на „Жизель“. И, поверьте, вы стали бы ее кумиром!»

Помню, как Живанши после репетиции мне все время дарил какие-то конфеты. Уходя, со всеми расцелуется, а для меня из кармана доставал коробочку с леденцами. Откуда он узнал, что я сладкое люблю? Как жаль, что мне даже в голову не приходило ни сфотографироваться с Юбером, ни автограф у него взять. Осталось только несколько фотографий с моей примерки, и только потому, что мои «девочки» в мастерских их сделали.

Когда начались прогоны балета на сцене, стало понятно, что декорации С. Бархина во II акте – сплошной черный цвет. Вместо привычной ткани, пол на сцене Большого театра впервые накрыли линолеумом. Получилось: черный пол, черные кулисы, какие-то черные кисти – все черное. А у меня темный костюм, темные волосы, темный берет! Я к Живанши, он сказал: «Можешь нашить камни…» И тогда мой колет в мастерских красиво расшили, оживили кристаллами.

Свои колеты к «Жизели» я недавно подарил Театральному музею в Санкт-Петербурге. У них целая коллекция костюмов, созданных великими кутюрье для балета. Вместе с ними я отдал и крест Альберта, подаренный мне Юбером, и берет с его брошью.