В конце концов, Бенеш решил пока не подавать в отставку, посмотреть, как будут развиваться события, но от мысли об оставлении своего поста не отказался. Эта выжидательная позиция явно проявилась во время его встречи с Готвальдом 7 марта. Обе записи беседы и оценка позиции президента совпадают по сути: останусь и подожду, что будет дальше, хочу содействовать достижению соглашения и преодолению раскола общества – или же уйду. Президент еще повторил: «Я хочу заранее знать, что вы будете делать дальше, для меня огорчительно, что вы выбрасываете столько людей, как с этим будет дальше; для меня это имеет решающее значение, в соответствии с этим я буду поступать». Готвальд заверил, что ни репрессий, ни политических монстрпроцессов не будет, что перегибы будут исправлены, а виновные в противозаконных действиях понесут наказание[972]. Действительность не подтвердила эти слова. О том, что президент «уже не думает об отставке», хотя не вполне согласен с проводимой политикой, подтвердил и Л. Хмела, встретившийся с президентом 9 апреля[973].

Бенеш подписывал законы и, несмотря на то, что не помышлял о возвращении на Град, начал хотя бы отчасти осуществлять свои функции. Коммунистов это положение устраивало, и они хотели сохранить его как можно дольше. Они рассчитывали использовать авторитет Бенеша на внутренней и международной политической сцене в качестве демократического фасада своего режима. В. Копецкий на заседании ЦК КПЧ 9 июня 1948 г. говорил об этом открыто: «Первоначально наше мнение сводилось к тому, что никаких изменений на кресле президента республики не произойдет, по крайней мере, не по нашей инициативе, и что нашим намерением будет как можно дольше сохранять сотрудничество товарища Готвальда и Бенеша, т. е. сохранить такое положение, чтобы д-р. Бенеш сохранял свои функции, ставил свою подпись под демократически принятыми законами, и чтобы как публично положительно оценивал, так и посредством своих конституционных обязанностей санкционировал деятельность нашего правительства. Товарищ Готвальд всегда стремился по мере возможности предотвратить расход с президентом Бенешем и отдалить его намерение уйти в отставку»[974].

После Февраля ускоренными темпами шла подготовка новой Конституции ЧСР, работа над которой с осени 1947 г. чрезвычайно замедлилась. 14 апреля 1948 г. Центральный комитет действия НФ одобрил ее проект, который был вынесен на всенародное обсуждение. Прохазка передал Бенешу проект конституции 13 апреля, и тот его внимательно изучил. Но еще до этого несогласие президента вызвал проект избирательного закона, включавший принцип единого списка кандидатов, который не допускал существование других, кроме правительственного, списков и фактически ликвидировал основные признаки демократических выборов. Бенеш направил протест главе МВД Носеку, поручил ему информировать об этом Готвальда и внести соответствующие коррективы в проект. Поскольку возникли опасения, что президент закон не подпишет, коммунистическое руководство дополнило проект пунктом о возможности выставления списка независимых кандидатов. После этого Бенеш подписал закон. Однако вскоре толкование закона членами правительства убедили его, что свободных выборов не будет, и, прежде всего, они не будут тайными, а, следовательно, демократическими.