Слуцкий метафору не любил, пользовался этим тропом редко — когда деваться было некуда, когда метафора сама наводилась самосближением слов, как у собратьев по школе: «...и подползают поезда / лизать поэзии мозолистые руки» (Маяковский. — И. Ф.). Метафора для Слуцкого — слишком явный, слишком «поэтичный» приём, что противоречит его поэтике, то есть этике. Его стезя была иная:

Здесь союзником Слуцкого и Сухарева оказывается — Межиров, статья «Такая мода» (Литературная газета. 1985. № 39):

К метафоре относился я всегда с маниакальной подозрительностью, зная о том, что на вершинах поэзии метафор почти нет, что метафоры слишком часто уводят от слова к представлению, мерцают неверным светом, влекут к прозе, тогда как поэзия — установление вековой молчаливой работы духа и разума.

К метафоре относился я всегда с маниакальной подозрительностью, зная о том, что на вершинах поэзии метафор почти нет, что метафоры слишком часто уводят от слова к представлению, мерцают неверным светом, влекут к прозе, тогда как поэзия — установление вековой молчаливой работы духа и разума.

Сказано замысловато, и согласиться трудно. Поскольку даже простейшее «снег идёт» — метафора. Больше этот подход к поэтической речи вызван противоположным взглядом на стих и стихотворство: «Метафора — мотор формы» (А. Вознесенский). Да и борясь с метафорой, Межиров сам говорит на её грани: метафоры «мерцают неверным светом». Нелогично и у проповедника «прозы в стихах» звучит: «влекут к прозе»...

Всё относительно. Поэт, сравнивший другого поэта с подсолнухом, — так ли уж далёк от метафорики? Напоминаю — Слуцкий о Евтушенко:

Очень точную вещь в отношении Слуцкого Сухарев отметил в высказывании Кушнера: «Характер у Слуцкого <...> “если и был сильный, то подточенный изнутри особого рода безумием”». Биолог Сухарев, специалист по мозгу, не знал, что у матери Слуцкого был тяжёлый склероз. О болезнях и операциях Слуцкого мало кто знал. Муза кружила эту голову тоже не в пользу ментального стандарта. Подобно Жанне д’Арк он слышал голоса. За это отец называл его идиотом. Ахматова подобную человеческую структуру — применительно к Пастернаку — называла «божественный идиот». Он лишь казался вытесанным из камня. Слуцкого нельзя было отнести к образцово нормальным людям.

По слову Слуцкого: «Я строю на песке». По Сухареву: «Впредь наука: не строй на песке». Кто из них прав? Оба.

Ясно одно: хлебниковско-цветаевские симпатии Сухарева. Примат звука. Протест против заведомо железного замысла в ущерб стихийному началу стиха. «Семантику выводим из поэтики», «фанатики фонетики» — формулы из «Диалога», Сухаревского стихотворения, отчётливо воссоздающего стих Леонида Мартынова. Кажется, Сухарев чуть ли не один среди стихотворцев почтил его память стихами: