В своих инструкциях для гражданских чиновников Бах подчеркивал важность стабильности, рутины и предсказуемости работы юридического и административного аппарата. Для этого в 1850-х гг. действие австрийского гражданского права распространили на всю территорию Австрийской империи, заменив им путаные и по большей части неписаные обычные законы Венгрии и Трансильвании. Но любой закон приходилось адаптировать к местным условиям, что-то в нем меняя, отчего право теряло универсальность и систематичность. Хуже этого, при той мешанине служебных циркуляров, справочников, разъяснений, эдиктов и поправок, что непрерывно поступали из центра, закон еще более утрачивал определенность и его применение в каждом отдельном случаях давало непредсказуемые результаты. Озадаченные чиновники нередко обращались за разъяснениями наверх, так что даже пустяковые дела попадали на стол к Баху и не получали никакого разрешения[444].

Но и на самом верху также не было никакой определенности. Франц Иосиф не был подотчетен никому; его власть не ограничивалась ни конституцией, ни какими-либо государственными институтами. Он оказался не очень способным правителем, но был уверен в собственной мудрости. В начале 1852 г., к изумлению британского посла, он, несмотря на гололед, настоял на проведении кавалерийского парада на мостовой перед Шенбруннским дворцом, хотя его предупреждали, насколько это опасно. Лошади, поскальзываясь, падали, и два кирасира погибли. Во внешней политике шаги Франца Иосифа были не менее губительными. Он не поддержал царя Николая I во время Крымской войны (1853–1856), подведя союзника, который пришел ему на помощь в 1849 г., но не встал и на сторону его врагов, Англии и Франции. Оказавшись в дипломатической изоляции, император стал легкой добычей Наполеона III. В 1859 г. французская армия легко захватила Ломбардию, которую Наполеон присоединил к королевству Пьемонт в обмен на Ниццу и Савойю. Совсем не на пользу делу пошло то, что в самый разгар кампании Франц Иосиф лично занял пост главнокомандующего. Его распоряжения напрямую привели к бойне в битве при Сольферино. Еще через два года король Пьемонта захватил управлявшиеся Габсбургами герцогства Пармское, Моденское и Тосканское, после чего провозгласил себя королем Италии[445].

В апреле 1859 г. рухнул Австрийский национальный банк, отказавшись обеспечивать собственные банкноты. Франц Иосиф считал банк «большой государственной казной», брал из него сколько хотел и просто не понял, что происходит, когда несколькими месяцами раньше его представителям отказали в займе на лондонском финансовом рынке. Банкиры не собирались кредитовать не подотчетного никому монарха. Ансельм Ротшильд высказался без обиняков: «Нет конституции — нет денег». Министр финансов Франца Иосифа Карл Людвиг фон Брук развил эту мысль. Он писал, что абсолютистский эксперимент не оправдал ожиданий и не смог направить энергию Австрийской империи в нужное русло. Централизацию, по его мнению, следовало «придержать» и дать стране конституцию — «разумную и устойчивую», но не такую, чтобы она воскрешала отжившие обычаи прошлого[446].