В это-то осиное гнездо и ступил Франц Фердинанд. Сербов эрцгерцог ненавидел почти так же, как венгров, но выступал за мирное сосуществование с Сербией. Ему особенно хорошо удавалось усмирять начальника генерального штаба Конрада фон Хётцендорфа, который в течение 1913 г. не менее 25 раз предлагал начать превентивную войну против Сербии. Франц Фердинанд, как объяснял он сам министру иностранных дел Леопольду фон Берхтольду, не желал втягивать империю в «ведьмину кухню» такой войны. Эрцгерцог не верил и в то, что в самой Сербии имеются значительные воинственные настроения, ведь она уже едва справлялась с усмирением территорий, полученных в результате недавних Балканских войн[536].

У Франца Фердинанда имелось куда более разумное решение. Его план представлял собой новую версию «австро-венгро-хорватского триализма», сторонником которого он был ранее. Хорватия должна была быть преобразована в южнославянское государство и стать противовесом Сербии. Для этого к ней присоединялись Босния-Герцеговина — что Франц Фердинанд считал логичным продолжением аннексии — и Далмация, которая уже некогда была частью Хорватии, но потом вошла в состав Цислейтании. В итоге Сербия будет оттеснена на задний план, а главную роль в объединении южных славян станет играть Загреб, а не Белград. В Сербии знали о планах Франца Фердинанда, и его было решено устранить: план убийства разрабатывался в высших эшелонах сербской политической системы. Гаврило Принцип, застреливший эрцгерцога, впоследствии объяснял, что Франца Фердинанда выбрали в качестве жертвы, поскольку «став императором, он начнет реформы, которые не дадут нам объединиться»[537].

28 июня 1914 г. Франц Фердинанд прибыл в Сараево на торжественное открытие нового здания Национального музея. Его поджидали несколько тщедушных юнцов с пистолетами и бомбами, полученными в Белграде от бандитов Димитриевича. Трое из шести заговорщиков были подростками, еще двоим не было 30. Все, кроме одного, были боснийскими сербами, и все они были одинаково плохо подготовлены. Лишь один сумел бросить бомбу в открытый автомобиль марки Gräf & Stift, на небольшой скорости везший эрцгерцога с женой по улицам Сараева. Однако молодой человек не учел время задержки и сильно промахнулся. Гаврило Принцип поначалу вообще струсил, но волею случая оказался на улице, по которой спустя полчаса эрцгерцогская чета ехала в больницу навестить раненных той бомбой. Водитель, не зная, куда свернуть, остановил машину прямо рядом с Принципом, и тот, с тем же везением, как у Ли Харви Освальда пятью десятилетиями позже, выпустил две роковые пули.