3 ноября [1941 года]

‹…› Сегодня обедали в столовой горкома ВЛКСМ. Ели все по три блюда: суп, мясо с макаронами или кашей. Я взяла рассольник, на второе – свинину с макаронами и омлет. Какао нам уже не досталось. К. Г. Шариков предпринял атаку на меня, чтобы я договорилась так же об ужинах, но эти разговоры, конечно, бесцельны, и ужина нам не дадут. Хорошо бы хоть каждый день так обедать, но мясо удастся получать только через день, так как не хватает талонов.

12 ноября [1941 года]

Сегодня проводим собрания сотрудников по поводу снижения норм хлеба с 300 до 150 г и вообще о военном и продовольственном положении Ленинграда. Собрание прошло очень хорошо. Беспартийные сотрудники в своих выступлениях заявляли, что готовы на любые лишения и жертвы, лишь бы не допустить врага в Ленинград. ‹…›

15 ноября [1941 года]

Сегодня в столовой обеды резко ухудшились. Не было ничего из крупяных и мучных блюд. На второе были биточки с вырезом 100 г мяса, но, так как у нас не хватало талонов, решили взять одно блюдо на двоих. Я взяла вместе с зав. библиотекой Бреневой. Отдала последние 50 г и теперь до 20 буду без второго.

В столовой предупредили, чтобы на следующий день приносили с собой карточку на крупу, так как на суп будут вырезать талоны. Начинается голодовка.

Мы-то снесем любую голодовку, даже голодную смерть, ради спасения советской власти, а вот как весь народ. Хватит ли у него сил для этого. ‹…›

На днях приходил Розанов. Он приехал из Кронштадта, куда получил назначение работать в качестве начальника гарнизонной газеты. И вот Розанов заявил мне, что у него создалось впечатление, что в армии и на флоте политическое настроение гораздо лучше, чем в Ленинграде. Я спросила, на каком основании у него сложилось такое впечатление. Тогда он мне рассказал, что ему сообщили, что за Невской заставой на Октябрьском заводе рабочие устроили волынку на почве продовольственных затруднений, и когда в столовой стали вырезать талоны из продовольственных карточек за суп и за второе, устроили погром в столовой. Возглавили волынку бывшие эсеры и т. п. люди прошлого.

Сегодня вечером в начале очередной бомбардировки я посоветовала своим товарищам, дежурящим в институте, идти в бомбоубежище и не оставаться в помещениях института, так как наше пребывание там бесполезно и жертвы не нужны, и сама ушла вместе с ними. Это был первый случай, когда ушли организованно в бомбоубежище, и неожиданно для нас произошел большой скандал. Оказалось, что в одной из комнат, в которой не были спущены шторы, от сотрясения здания произошло самовключение настольной лампы, которая была лишь немного вывернута, но не выключена.