Но мир, восстановленный в мае, оказался коротким перемирием. Папа уже год был знаком с Антониной Александровной и не мог справиться со своими чувствами. Мама же ничего не предпринимала, чтобы папу удержать. Она была гордая – уходишь, ну что ж, уходи! Все было как в моем любимом детском стишке о козе по имени Бикетт:
В июле 1937 года папа заболел, и мама ухаживает за ним (не будем забывать и про двух маленьких детей), но Тоня не перестает подкидывать поленья в костер их отношений:
Из Тарусы, где летом на даче жила с мужем Антонина Александровна, она чуть не каждый день шлет папе нежные письма и записки, звонит ему домой (телефона у мамы с папой не было, он находился у соседей) и настойчиво зовет его в Тарусу:
Арсений Александрович! Очень без Вас скучно и одиноко. Утешаюсь тем, что t у нас одинаковая. Слабое утешение!
Выздоравливайте скорее! Целую.
23/VII.
Солнышко мое. Уже два дня бегаю на телефон, чтобы позвонить Вам и мне (домой в Москву. –
25/VII. Детка моя, я думала завтра встретить Вас и очень радовалась. Когда Вы приедете? ‹…› А вы не сердитесь, что я бужу Вас своими телефонными звонками?
25/VII.
Детка моя, я думала завтра встретить Вас и очень радовалась. Когда Вы приедете? ‹…› А вы не сердитесь, что я бужу Вас своими телефонными звонками?
<Без даты> Солнышко мое, чувствую я себя без Вас покинутой невестой. Мне очень надоело, что вы не едете. Может быть Вы раздумали приезжать?! Но я не буду заставлять Вас на мне жениться. Я даже не настаиваю, чтобы Вы сохраняли мне верность. Я просто хочу, чтобы Вы приехали. Мне без Вас скучно. Кажется, что я Вас люблю немножко. И я хочу лунными пейзажами любоваться с Вами, а не с кем-нибудь другим.
<Без даты>
Солнышко мое, чувствую я себя без Вас покинутой невестой. Мне очень надоело, что вы не едете. Может быть Вы раздумали приезжать?! Но я не буду заставлять Вас на мне жениться. Я даже не настаиваю, чтобы Вы сохраняли мне верность. Я просто хочу, чтобы Вы приехали. Мне без Вас скучно. Кажется, что я Вас люблю немножко. И я хочу лунными пейзажами любоваться с Вами, а не с кем-нибудь другим.
В мае было написано примирительное стихотворение маме, а в начале августа папа уехал в Тарусу. Вот так просто, капризно и мило, бездумно и легко сумела Тоня разрушить нашу семью. А заодно и свою. Мама не читала этих писем. Она знала от Тони другую версию – о сильной, всепоглощающей страсти папы и о долгом и упорном ее сопротивлении.