Было ясно, что Потемкин станет главнокомандующим этой военной кампании со стороны России. У него было достаточно власти для этого. Он являлся наместником и главнокомандующим военными силами в южных провинциях уже десять лет. Потемкин возводил города и создавал флот. Более того, он был председателем военного ведомства и хорошо знал о военных ресурсах армии, о расположении всех войск, а также обо всех административных и политических нюансах. Он стал главнокомандующим благодаря своим заслугам, и даже самый старый русский генерал, Петр Румянцев, согласился служить под его началом. Суворов, наиболее успешный русский военачальник того времени, также был под командованием Потемкина.

И Потемкин, и Суворов были людьми эксцентричными. В военном деле Суворов превосходил Потемкина. Князь был хорошим солдатом, но слишком осторожным, к тому же его часто отвлекали политические дела. Выдающийся государственный деятель и администратор, а также военный стратег, он не обладал способностью Суворова к быстрым, нередко основанным на интуиции, решениям, касавшимся военной деятельности. Они дополняли друг друга. Потемкин предоставлял Суворову план действий, войска и боеприпасы. Суворов обеспечивал Потемкину и России победы. Потемкин всегда настаивал на том, чтобы Суворова награждали за его достижения самыми высокими наградами. Например, Суворов получил орден Святого Андрея раньше других, более старших по званию генералов.

Турки начали войну с нападения на российскую крепость в Кинбурне, находившуюся на восточном берегу дельты Днепра, напротив Очакова. Две попытки высадиться в Кинбурне были отражены войсками Суворова, который во время боя предпочитал использовать холодную сталь. «Пуля – дура, штык – молодец!» – такова была его философия. Используя данную тактику, русские атаковали турок, когда те высаживались из лодок, и перебили почти всех еще в воде. Эта победа русских была омрачена ранением, которое Суворов получил во время боя, а также последовавшим вскоре штормом, застигшим русский флот, идущий из Севастополя: один большой корабль затонул, еще несколько оказались повреждены. Огорченный вредом, нанесенным его любимым кораблям, Потемкин заговорил об эвакуации из Крыма и о своем намерении отказаться от командования, ответ Екатерины был полон возмущения: «Вы нетерпеливы, как пятилетнее дитя, тогда как дела, вам порученные в эту минуту, требуют невозмутимого терпения, – писала она ему. – Вы принадлежите государству, вы принадлежите мне <…> Ни время, ни отдаленность и никто на свете не переменит мой образ мыслей к тебе и о тебе». К этому она добавила свое мнение (как оказалось впоследствии правильное), что буря нанесла урон и турецкому флоту. Потемкин извинился, ссылаясь на то, что потерял присутствие духа из-за своей восприимчивости, а также головной боли и геморроя.