10 июня в Харькове Екатерина и Потемкин расстались. На прощание он подарил ей великолепное ожерелье из жемчуга, которое было куплено и привезено из Вены. Екатерина пожаловала ему титул князя Таврического. После этого путешествие продолжилось через Курск, Орел и Тулу. Карету Екатерины трясло на неровной дороге – теперь ее путь был уже не такой гладкий, как в начале, когда путешественники ехали на санях. 27 июня Екатерина достигла Москвы и была невероятно рада видеть своих внуков Александра и Константина, родители которых разрешили им приехать и встретить бабушку. Это был последний визит Екатерины в старую столицу, и когда императрица добралась до Царского Села 11 июля, она чувствовала себя совершенно разбитой.
Екатерина гордилась достижениями Потемкина. После того как императрица оставила его в Харькове, она писала ему эмоциональные, полные благодарности письма: «я тебя и службу твою, исходящие из чистого усердия, весьма, весьма люблю, и сам ты бесценный <…> При великих жарах, кои у вас на полудни, прошу тебя всепокорно, сотвори милость, побереги свое здоровье ради Бога и ради нас и будь столь доволен мною, как я тобою».
Потемкин ответил с почти сыновей благодарностью и преданностью:
«Матушка Государыня! Я получил Ваше милостивое писание <…> Сколь мне чувствительны оного изъяснения, то Богу известно. Ты мне паче родной матери <…> Сколько я тебе должен. Сколь много ты сделала мне отличностей. Как далеко ты простерла свои милости на принадлежащих мне. Но всего больше, что никогда злоба и зависть не могли мне причинить у тебя зла, и все коварства не могли иметь успеху. Вот что редко в свете. Непоколебимость такой степени тебе одной предоставлена. Здешний край не забудет своего счастия. <…> Прости, моя благотворительница и мать <…> будучи по смерть вернейший раб».
«Матушка Государыня! Я получил Ваше милостивое писание <…> Сколь мне чувствительны оного изъяснения, то Богу известно. Ты мне паче родной матери <…> Сколько я тебе должен. Сколь много ты сделала мне отличностей. Как далеко ты простерла свои милости на принадлежащих мне. Но всего больше, что никогда злоба и зависть не могли мне причинить у тебя зла, и все коварства не могли иметь успеху. Вот что редко в свете. Непоколебимость такой степени тебе одной предоставлена. Здешний край не забудет своего счастия. <…> Прости, моя благотворительница и мать <…> будучи по смерть вернейший раб».
Екатерина отписала ему по поводу «злобы и зависти» его врагов: «Между тобою и мною, мой друг, дело в кратких словах: ты мне служишь, а я признательна. Вот и все тут. Врагам своим ты ударил по пальцам усердием ко мне и ревностью к делам Империи».