Если в архитектуре Екатерина искала чистые, классические линии, то от парков и садов она ждала противоположного. Когда она занималась преобразованием Голландского и Французского садов в Царском Селе, ее советником и главным садовником был Джон Буш – англичанин ганноверского происхождения, общавшийся с Екатериной на немецком языке. Способности Буша к языкам пришлись кстати, когда ему поручили играть роль «хозяина постоялого двора» во время визита императора Иосифа II в Царское Село в качестве «графа Фалкенштейна». Буш занимал пост садовника в течение долгих лет, а когда ушел в отставку, эту должность унаследовал его сын, Иосиф. Буш также был знаком с Камероном. Когда шотландец прибыл в Россию, то не говорил ни по-русски, ни по-французски. Он переехал жить в дом Буша и, в конце концов, женился на его дочери.

Екатерина занималась и созданием новых парков. Ей нравились цветы, кустарники, памятники, обелиски, триумфальные арки, каналы и извилистые тропы. Буш создавал все это для нее. Она писала Вольтеру: «В настоящее время я люблю до сумасшествия английские сады, кривые линии, нежные скаты, пруды наподобие озерков и резко определенные береговые очертания, и питаю глубочайшее отвращение к линиям прямым, похожим друг на друга. Я ненавижу фонтаны за ту пытку, которой они подвергают воду, заставляя ее следовать направлению, противному ее естественному течению; статуям отведены места в галереях, в передних и т. д., – одним словом, англомания овладела вполне моею плантоманией». Под конец рабочего дня она гуляла в парке в простом платье, дрессировала своих собачек и часто смешивалась с толпой – в парк пускали всех прилично одетых людей. Именно в этом парке в Царском Селе происходит одна из финальных сцен повести Александра Пушкина «Капитанская дочка», посвященной Пугачевскому восстанию и написанной через сорок лет после смерти Екатерины. Молодая девушка, невеста офицера, арестованного по ложному обвинению в участии в бунте, гуляла в этом парке. Она случайно встречается с просто одетой женщиной средних лет, которая в одиночестве сидела на скамейке. Пожилая женщина спросила ее, почему та расстроена, и девушка поведала ей свою историю и сказала, что надеется вымолить помилование у императрицы. Даме «казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую». Она сказала встревоженной девушке, что та может идти ко двору и сообщить свою историю императрице, а также попросила ее не терять надежды. Вскоре после этого молодую девушку вызвали во дворец и отвели в уборную императрицы, где она поняла, что женщина, с которой она встретилась в парке, была Екатериной. Молодой офицер получил прощение и на смену отчаянию пришла радость.