Комментарии Екатерины по поводу событий во Франции стали особенно едкими. Национальное собрание было «гидрой с двенадцатью головами». О новых политических фигурах в правительстве она говорила, что они «всего лишь люди, запустившие механизм, управлять которым у них нет таланта… Франция – жертва толпы адвокатов, глупцов, выдающих себя за философов, мошенников, молодых хлыщей, лишенных начисто здравого смысла, марионеток горстки бандитов, которые не заслужили даже звания знаменитых разбойников». Ее стремление защитить монархию исходили из веры в необходимость эффективной администрации и в сохранении общественного порядка. «Велите тысяче человек составить письмо, позвольте им спорить по поводу каждой фразы и посмотрите, сколько на это уйдет времени и что вы получите». Она с сожалением наблюдала за тем, как разрушался порядок и над Францией нависала угроза анархии, поскольку сама кое-что знала об анархии – она видела ее плоды во времена восстания Пугачева.

Екатерина не могла поддержать свои взгляды военными действиями на территории страны, находившейся через половину Европейского континента от России, но еще до побега королевской семьи в Варенне, она старалась предпринять некоторые меры. Екатерина сообщила своим послам в Швеции о своем желании, чтобы монархи Европы озаботились бы судьбой Франции. Она писала, что речь шла не только о разрушительном влиянии революции, речь также шла о том, что Франция должна восстановить свои позиции и таким образом укрепить баланс сил в Европе. Зная Густава III Шведского, вечно ищущего славы и желавшего возглавить монархический крестовый поход против Французской революции, Екатерина выбрала в союзники именно его. В октябре 1791 года всего через год после окончания короткой, бессмысленной войны на Балтике между Россией и Швецией, Екатерина предложила Густаву субсидировать его армию из двенадцати тысяч солдат, чтобы они вторглись во Францию. Датой обсуждаемой операции должна была стать весна 1792 года.

Жестокие события в Швеции помешали этому военному мероприятию. 5 марта 1792 года Густав III получил ранение в спину во время маскарада в Стокгольме; он умер к концу месяца. Хотя убийцей был шведский аристократ и покушение связывали со шведской политикой, Екатерина немедленно увидела в этом отголоски волны антимонархического насилия. Полиция доносила о том, что французский агент был послан в Санкт-Петербург, чтобы убить императрицу, и что некоторые гвардейцы в Зимнем дворце подкуплены. Никаких дальнейших разговоров о вторжении шведских солдат во Францию больше не велось.