Вот она его распечатывает. Вот бумага медленными чёткими рывками выходит из принтера. Она протягивает этот лист мне. Я беру его в руки. И боюсь перевернуть… БОЮСЬ… Меня опоясал такой страх, что казалось, ещё секунда — и сердце моё остановится. Мой китель помогал мне держать внутренний настрой. А настрой был таков: что бы я там ни прочитала — я готова была сражаться. Каждую минуту! Каждую секунду! Каждый свой вздох.

Я перевернула лист. И начала читать. Муж, напрягая скулы, смотрел на меня, молча застыв в ожидании. Я читала — и у меня катились слёзы. Я читала описание и не верила своим глазам: «НЕТ ДАННЫХ ЗА РЕЦЕДИВ»… «НЕТ — ДАННЫХ — ЗА — РЕЦЕДИВ…» — «НЕТ ДАННЫХ…» А это значит, это значит … — это ПОБЕДА. ПОБЕДА… ПОБЕДА… ПОБЕДА! СЛЫШИШЬ, ДЕВОЧКА?! ЭТО ПОБЕДА!!! ТЫ СМОГЛА ЕГО ОСТАНОВИТЬ! СЛЫШИШЬ?!!! Слезы хлынули из моих глаз, и я разрыдалась. Я отдала мужу лист, и он начал вчитываться в каждую букву и пытался с ужасом увидеть те слова, из-за которых я так плачу. Я закрыла лицо руками. Он выдохнул… Мы обнялись, и меня трясло так, как будто на улице был жуткий мороз. Люди смотрели на меня с пониманием, и вся Вселенная вокруг понимала, что в этой отдельно взятой географической точке происходит что-то очень важное.

ЗДЕСЬ — именно СЕЙЧАС — И М Е Н Н О З Д Е С Ь И С Е Й Ч А С — ПРОДЛЯЕТСЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА!

Я не знаю — сколько, но, находясь на последних стадиях, я смогу пожить подольше. Моя жизнь теперь продлится!

Мы вышли на улицу, я подняла лицо к Небу и тихо прошептала: «Спасибо…»

В любом кино, наверное, героиня прыгала бы до потолка, вверх взмывали бы листы бумаг, муж подхватил бы её на руки и они, счастливые, кружились бы в «вальсе снегопада», смеясь от счастья!

В нашем настоящем всё было чуть по-другому: «Любимый, отвези меня в Храм». Мы шли с мужем обнявшись. Такое впечатление, что бомбы этой страшной войны оглушили нас настолько, что мир вокруг стал совершенно беззвучным. Я сжимала этот листок в своей руке, как Священный пропуск в своё хрупкое «завтра», и чётко понимала, что это тончайшая нить, которую мне каким-то чудом нужно будет умудряться продлевать как можно дольше… Он достал сигарету и закурил. Мои слёзы высохли, и я просто пыталась понять — какая это планета и какое время года? Я всеми своими лёгкими вдыхала этот зимний воздух. Открывала и закрывала глаза. Мы даже не могли толком улыбнуться. В наших глазах был весь прошедший страшнейший год… Мы просто шли обнявшись и сосредоточенно смотрели вперёд.

На следующий день мы поехали к моему хирургу, и на основании всех исследований я наконец в выданной мне справке увидела эти дорогие сердцу и долгожданные простые рукописные буквы: РЕМИССИЯ…