Кабачок называется «Усы вашего батюшки». Сидели там часа полтора и получили море удовольствия. На прощание нам подарили по шляпе, на ленточке которой написано название кабачка.
А потом нас повезли в современный бар, и там обстановка была совершенно иная.
Там мы долго не были, и минут через двадцать ушли.
Погода стоит ясная, но прохладно. Ходим в плащах. Дела в цирке приличные, и принимают нас по-прежнему хорошо.
Вчера и сегодня были на утренних спектаклях ребята из советской школы. Восторженно принимали нас, а затем пришли за кулисы и брали у нас автографы.
Наконец в нашем представительстве по просьбе ребят состоялась в их клубе встреча с Игорем Кио и мной. Ребят около двухсот человек. Мы вначале не знали с Игорем, что будем им рассказывать. Но все обошлось хорошо. Шутили с ребятами, и они покатывались от смеха.
Настроение у всех хорошее. Отмечаем регулярно каждый день в своем графике наше пребывание здесь. Правило такое: кончился спектакль, и тот, чья очередь вычеркивать, сразу должен закрыть окно на небоскребе. Кто запаздывает, того пинками гонят к стене. Я вчера отличился. В связи с поездкой в кабачок забыл вообще зачеркнуть. Утром пришел, и Мишка с Егоренко били меня резиновыми гирями.
Я передал привет Мишке и Юрке Егоренко. Он быстро поправился и не работал всего три дня.
Вот пока и все новости наши. Сейчас ночь. Танька уже легла. (Что-то разболелась у нее поясница. Это, наверно, от ящика Кио, куда ее с трудом запихивают).
Сейчас кончаю письмо. Почитаю немного и буду спать. Завтра три спектакля.
Танька целует тебя.
Горячий привет всем соседям и знакомым и друзьям.
Крепко тебя целую и обнимаю.
Марки для Максима, т. в то письмо не входят
19 октября. Утро. 1967 г
19 октября. Утро. 1967 г
Дорогая моя мамочка!