Несмотря на все мое сочувствие к Амине, она тоже служила одним из вариантов выхода на Вухайши при переходе операции в заключительную стадию. Эта женщина была напрямую связана с Вухайши.

«Вы получите, иншааллах, письмо от эмира [Вухайши], потому что я написала ему, иншааллах, что вы сможете сплотить Сомали и Йемен».

Амина завершила свое послание на фаталистической ноте:

«Так что на данный момент я остаюсь здесь. Пока положение не изменится, иншааллах. Мученическая смерть была бы для меня лучшим выходом».

В сложившейся ситуации я видел свою двойную победу: первое — я спасаю Амину, второе — подсовываю Вухайши устройство слежения.

В конце концов, где-то к концу апреля поступило распоряжение отправляться в Йемен. Этот срок был в самый раз. Я был готов поехать и тремя месяцами ранее и не понимал, почему датская разведка так тянула с моим отъездом. Чувство неизвестности осложняло отношения с Фадией: жена не понимала, отчего я так взвинчен, почему постоянно проверяю электронную почту и сообщения на смартфоне. По ночам я спал беспокойно, все время что-то бормотал по-датски, и Фадия даже попросила меня спать отдельно, на диване.

Подошло время для последней перед отъездом встречи с детьми. Я свозил их в тематический парк «Водный мир», недалеко от Бирмингема. Они были в своей стихии: носились вниз по водным горкам и с размаху падали в воду бассейна. Я отчаянно изображал радость, но несколько раз едва сдерживал слезы.

Потом я прибыл в Копенгаген в последний раз обсудить все детали предстоящей операции и сочинить подходящий ответ Амине.

«Я все еще не доехал до шейха… — писал я ей. — Я потерял друга, учителя, брата. И да примет Аллах его как шахида.

Относительно ЦРУ. Дайте мне время, потому что я не могу осуществлять поиск на их веб-сайте из своего города. К тому же я забыл ваше имя по паспорту. Поэтому напишите мне его еще раз, иншааллах. Я думаю, что быть женой шейха — не преступление. Просто скажите им, что вас держали как заложницу и вы не могли бежать. Вы не совершили никакого преступления, и они никогда не докажут, что ваш брак с шейхом — преступление».

Я чувствовал себя предателем, используя Амину как средство выхода на Вухайши, но успокаивал себя тем, что мне все же удастся — если мы с Аминой не потеряем связи — помочь ей.

«Я согласен с шейхом Абу Базиром, что вам нельзя предпринимать никаких действий, не обдумав все как следует, иншааллах. Для меня очень важно, если вы передадите это мое послание шейху Абу Басиру, — написал я. — Передайте ему, что я достал все, о чем просил ваш муж. Все готово, и я должен прибыть к нему примерно 10 [мая]. Иншааллах».