— Жаль! — Однако сразу же ее внимание привлекло что-то другое. — А что это такое? — показывает она на красные острые обрубки стеблей, торчащие из земли.

Марушка задумывается. Она садится на корточки возле Фанушки, осторожно прикасается пальцем к стеблю и потом пожимает плечами:

— Этого я не знаю. Наверное, какое-то мясо. Может быть, копченое.

Фанушка таращит от удивления глаза:

— Мясо разве может расти в саду?

— Ну да, если его там посадили, — рассудительно отвечает Марушка. — Папа осенью закопал здесь какое-то мясо. Я сама видела.

— Давай попробуем, — предлагает Фанушка и сразу же отщипывает кусочек от стебелька. — Вкусно, — хвалит она. — Попробуй и ты!

Марушка отламывает кусочек и сует его в рот.

— Какое-то оно кислое, — приходит она к выводу спустя минуту. — Наверное, еще не поспело.

Они так увлечены этим занятием, что даже не заметили бабушку, севшую отдохнуть недалеко от них.

— Посмотри-ка, Францка! — зовет старушка свою дочь. — Вон там эти проказницы едят пионы!

Мама спешит к девочкам. Платочки сбились у них с голов, и непокрытые кудри упали на глаза.

— Что вы тут делаете, щебеталки?

— Ничего, мамочка, мы только смотрим, поспело ли это копченое мясо.

— Я вам дам копченое мясо, ведь это же пионы!

Дочки смотрят на нее с удивлением.

— Наверное, они такие горькие и кислые, — рассудительно произносит Марушка, — потому, что они из пива[1].

Мама смеется. Бабушка тоже не удерживается от улыбки.

Марушка бросает на них взгляд, полный облегчения, хихикает, хватает Фанушку за руку и, придерживая другой рукой широкую юбочку с фартуком, улепетывает со злополучного места, прежде чем мама и бабушка перестают смеяться.

На улице Марушка видит женщин с ведрами. Они ходят к их колодцу за водой, и Марушка может подолгу стоять, не двигаясь и наблюдая за соседками.